Онлайн книга «Осколки наших сердец»
|
В итоге он почти нехотя наклонился ко мне и дважды постучал костяшками мне по голове. Сильно постучал. – Повежливее, детка. Я не успела ничего сказать и сделать: Фи встала между нами и оттолкнула его. – Руки прочь, ублюдок, – процедила она. – Не трогай ее. А потом вскочила Марион. Ее трясло, она сжала кулаки и выставила их перед собой. Губы шевелились, и лицо казалось безумным, словно в нее вселился дьявол, один глаз начал косить. – Ах ты говнюк, – зашипела она. У Хорька вырвался нервный смешок. Кажется, в тот момент мы все испугались. – Вы зачем сюда пришли? – дрожащим голосом спросила она. – Что за дрянные мысли крутятся у вас в голове, когда вы лезете к девчонкам, которые вас знать не желают? Он перестал улыбаться. – Знать не желают, говоришь? Да я вам, уродкам, одолжение сделал, когда подошел. Марион окаменела. Нет, не окаменела – собралась, вытянулась, как пламя, накрытое от ветра стеклянным колпаком. А потом заговорила низким, утробным голосом. Переливчатым полушепотом, от которого у меня заледенело сердце. – Мысли его, покажитесь. – Она заговорила громче и увереннее: – Пусть черные мысли вылетят наружу. Пусть атакуют его не изнутри, а извне. Парни переглянулись. – Ну все, я сваливаю, – бросил Хорек и хлопнул ладонями о колени. – Ненормальные какие-то. Он начал вставать, и тут что-то село ему на щеку. Какое-то переливающееся стрекочущее насекомое, вроде цикады с алыми кружевными крылышками и черным панцирем. Он смахнул его со щеки. Вторая цикада села ему на висок. Эту он прихлопнул и размазал по лбу; над бровью остался грязный мокрый след. – Что за черт, – пробормотал он, разглядывая ладонь. Прилетела третья тварь – спикировала из темноты и уселась ему на скулу. А потом четвертая. Под тошнотворный стрекот крыльев они царапали тонкими лапками его лоб, щеки и шею, открытый участок кожи на груди. Он отмахивался; кожа покраснела, выступил пот. – Да что это… что вы за… – Цикада села ему на губы. Он смахнул ее рукой, застонал, а потом закричал – к нему летел целый рой. – Нет, – выпалил он. – Нет, нет, нет, нет… Потом он замолчал, сжал губы, спасаясь от нападения. Упал и закричал с закрытым ртом, зарылся лицом в песок. Я не знала, кусали ли его насекомые, жалили ли или просто ползали по коже, но их становилось все больше и больше. Я в ужасе отпрянула. Фи засыпала его песком, видимо, пытаясь отогнать насекомых. А Марион просто смотрела. Ее рот был открыт, а лицо напоминало пустую комнату, из которой кто-то только что вышел, хлопнув дверью. – Помогите! – кричал краснолицый. – На помощь! Мужчина с рюкзаком у воды замедлил шаг и взглянул в нашу сторону. Два велосипедиста на дорожке слезли с велосипедов и смотрели на нас. – Уходим, – Фи взяла наши вещи. Ее голос был спокойным, но твердым. – Пошли, сейчас же, Марион, mueve tu culo [4]! Марион очнулась от ступора. В глазах читалось потрясение; она смотрела на происходящее, как будто это было не ее рук дело. А потом бросилась бежать. – Стой! – закричал краснолицый. Он стоял на коленях рядом с приятелем, корчившимся на песке – но все же не слишком рядом. – Вернитесь! Мы побежали прочь. Я несла бумбокс Марион. Слезы застилали мне глаза, колени подкашивались от страха, и когда мы выбежали на Морс-роуд, я почти валилась с ног. – Хватит, – выпалила я, – остановитесь. Мы схватились друг за друга, обнялись, и, кажется, даже засмеялись. Потом Марион резко отпрянула, и ее стошнило на траву картошкой фри и полынной настойкой. После мы помогли ей встать и гладили ее по спине, пока она плакала. * * * Что ты сделала? – Не знаю, – повторяла Марион. – Не знаю. Как ты это сделала? Ее ботинки запачкались в блевотине. Она вытерла их о бордюр. – Хватит меня спрашивать, правда. Я не знаю. По голосу мы поняли, что она не врет. И на время замолчали – пока сил хватило терпеть. А потом выпалили: А нас можешь научить? Мы сидели на краю парковки у кафе «Доминик». Под ногами валялись пустые пакетики из-под чипсов. Фи сбегала и купила воды для Марион, а еще кукурузных чипсов, снэков и печенья. Они показались мне страшно вкусными, восхитительными, напичканными искусственным усилителем вкуса сверх всякой меры, так, что язык защипало. Мы изумленно смеялись, набив рот солеными крошками, и вспоминали, как Хорек упал на колени, а потом зарылся лицом в песок. – Да, – вдруг сказала Марион, и голос ее прозвучал робко, как у стыдливой невесты. – Если хотите, научу. Можем делать это вместе. Если хотите, сказала она. Да кто ж не хочет научиться внушать страх, иметь силу, ставить ублюдков на колени? Мы хотели этого больше всего на свете. Глава десятая
Пригород Сейчас Я подъехала к дому и увидела брата – он сидел на солнце и сворачивал косяк. Завидев меня, прищурился. – Твоя губа уже лучше. Но разве тебе можно выходить из дома? Я бросила велосипед у гаража. – Подумаешь. Тебе вот все сходит с рук, даже кое-что похуже побега из дома. Хэнк пожал плечами, словно говоря: ну да, сходит. – Папа рассказал, что у вас случилось с этим мешком дерьма, твоим парнем. Хочешь, я ему наваляю? – Бывшим парнем. Нет, не хочу. – В следующий раз просто позвони мне, тупица. Я за тобой приеду. – Так и сделаю, но ты уж, пожалуйста, возьми трубку. – Я присела рядом. – Ну что, Хэнк… – Что, Айви? – Знаю, ты не любишь эти разговоры. Никогда не любил. Но надо поговорить о маме. Он старательно набивал косяк и не смотрел на меня. – А может, не надо? – Я серьезно, – не унималась я. – С ней что-то происходит. Ты в последнее время с ней не говорил? – Говорил? С мамой? Смешная ты. У них с мамой были своеобразные отношения, и я старалась в них не лезть. Обычно старалась. – Слушай. Вчера я видела, как она закапывала что-то во дворе. Я пошла и раскопала. Он не сразу ответил. – И что? – Там была банка с кровью. И осколками зеркала. Кровь, Хэнк! Что это может быть? – А вчера было полнолуние? Сердце забилось сильнее. |