Книга Безумный бог, страница 40 – Трой Деннинг

- Малик, неужели ты и впрямь говоришь правду?

Я кивнул:

- Конечно, Всемогущий.

Единственного не интересовали мои заверения. Он прижал костлявую руку к моей груди и надавил. Я попятился и продолжал отступать, пока не уперся в стену.

- Возможно, будет больно, - сказал Кайрик, - но не смертельно, во всяком случае, пока ты находишься под защитой Тира.

Я посмотрел на костлявую лапу на моей груди, и внезапно сердце мое застучало громко, как копыта бойкого скакуна.

- Ч-что ты собираешься д-делать?

Кайрик продолжал давить, вогнув внутрь грудную клетку. Ребра загнулись вокруг его запястья, меня сковала сокрушительная боль, словно на грудь наступил великан. Дыхание остановилось. Сердце стучало громче прежнего. Каждый раз я чувствовал, как оно касалось позвоночника и грудной клетки одновременно, и я подумал, что Единственный намерен его раздавить.

Тут его рука стала совсем прозрачной, как у призрака, и скользнула внутрь моего тела, так что я увидел только запястье, плотно прижатое к груди. Меня охватили холод и онемелость, а боль прошла. Его пальцы сомкнулись вокруг моего сердца. С каждым ударом я чувствовал, как крепче становится хватка.

- Закаленнее, чем я думал,- сказал он.- Это не очень хорошо. Стойкие сердца скорее для Темпоса и Торма, не для меня.

Колени у меня подкосились. Я прижался к стене и сполз на пол, не в силах ничего поделать. Теплота вернулась в мое тело, в ушах снова зазвучал низкий гулкий стук, и я почувствовал какую-то странную пустоту в середине груди. Лошадь заржала, а старая седая собака осмелилась гавкнуть, я же, хотя не сразу посмотрел, заранее знал, что увижу, - Единственный держал на ладони мое сердце.

Зрелище оказалось не таким жутким, как я воображал. Сердце показалось мне похожим на небольшую губку, правда, каждый раз, как она пульсировала, из ее пор лилась не вода, а кровь.

- Именем Единственного! - Я был не в том состоянии, чтобы обдумывать слова. - Я всего лишь бедный смертный! Верни его на место!

- Когда буду готов.

Кайрик даже не взглянул на меня, а сунул мое сердце к себе в рот и откусил немного с одного бока. У меня вырвался дикий крик, который, безусловно, должен был бы разбудить ленивого фермера, не поднявшегося до рассвета, чтобы проверить своих животных. На моих глазах Единственный выплюнул откушенный кусок.

- Тьфу! Оно свежее!

- Как же иначе, - ответил я, - ты ведь только что вынул его из моей груди.

- Я не то имел в виду. - Кайрик схватил меня за воротник и поднял с пола. Его рот был вымазан моей кровью, и я не мог смотреть ему в лицо. - Ты говоришь мне правду.

- Я бы никогда не осмелился лгать… только не тебе!

- Конечно, осмелился бы. - Кайрик привалил меня к стене - думаю, он опасался, что я снова упаду, - затем отступил назад, качая головой. Когда он заговорил, у меня в ушах зазвучал один-единственный кудахтающий голос. - Не вижу смысла. Не вижу смысла.

Кайрик задрал голову, посмотрел на потолок и ответил сам себе, загрохотав, как демон:

- Не будь глупцом. Ты прекрасно понимаешь, что происходит!

Тут Кайрик развернулся на каблуках и заговорил, глядя в пол, на этот раз тихим женским голосом:

- Малик всегда был твоим самым преданным слугой. - Это точные слова Единственного и Вездесущего, я не изменил ни одного слова. - Он с тобой не лукавит. Ты сам только что в этом убедился.

- Но все нас предали! - Голос Кайрика теперь стал низким и злым. - Даже Огм это подтвердил!

И вновь Единственный ответил сам себе, но теперь звучал совсем другой голос:

- Он сказал, видимо, так! - Кайрик говорил, обращаясь к собаке в углу сарая, а та лишь заскулила и забилась подальше под кормушку. - А еще он сказал, что нам придется выяснить почему!

С этими словами Единственный погрузил свободную руку в собственную грудь и извлек оттуда вязкую коричневую массу цвета жареных кофейных зерен. Масса не пульсировала, а скорее хлюпала у него между пальцев, и ничто во всем Фаэруне не издавало такой сильный запах. Козы попадали на колени и принялись тереться мордами о грязную подстилку, лошадь, задыхаясь, закашлялась, а пес выполз из-под кормушки и сделал то, что мне тоже очень хотелось сделать, но я был слишком напутан.

Кайрик поднес вонючую массу ко рту, откусил и на этот раз проглотил.

- Гниль! - провозгласил он снова на тысячу голосов, каждый из которых был вполне довольным. - Прогнило целиком.

Взяв себя в руки. Единственный подошел ко мне, отойдя от лошади и собаки, чем очень их порадовал. Он поднес к моему лицу свое отвратительное сердце:

-Хочешь кусочек?

Неудивительно, что я потерял дар речи. Количество смертных, которых когда-либо приглашали разделить трапезу с обожаемым богом, можно пересчитать по пальцам, но кому из них предлагалась такая честь? Я долго смотрел на хлюпающую массу и думал, сколько благ может принести мне один проглоченный кусочек сердца Вездесущего: неослабевающую силу или жизнь без недугов - возможно, даже бессмертие!

Его сердце было так близко, что я смог разглядеть, что оно пронизано длинными белыми нитями, которые извивались сами по себе. Это были души всех погубленных Кайриком богов за то время, пока он становился Единственным, но тогда я еще этого не знал, и, признаюсь, от этого зрелища меня чуть не вывернуло. Тем не менее, я закрыл глаза и открыл рот и постарался не обращать внимания на зловоние, когда наклонил голову, чтобы вкусить божественной манны.

Но разве когда-нибудь я отличался стойкостью? Стоило моим губам дотронуться до дрожащей массы, как голова закружилась, в глазах стало темно, в ушах зазвенело от тишины, и я перестал слышать стук собственного сердца, лежащего на ладони бога.

Когда я вновь открыл глаза, оказалось, что я лежу у стены, а передо мной сидит Единственный, по-прежнему держа оба сердца в руках и попеременно взвешивая их.

Он посмотрел на хлюпающую массу на левой ладони.

- Думаю, что нет, - Кайрик потряс головой и поднял на меня взгляд. - Малик, о чем меня предупреждает Огм? Со мной что-то не так?

Мне часто задавали подобные вопросы многочисленные влиятельные друзья, когда я еще жил в Калимшане. Я знал, что в таких случаях никто не ждет от тебя честного ответа, поэтому теперь я осмелился мягко опустить руку на плечо Единственного, стараясь не задеть сердце.

- Ничего, - сказал я. Мне хотелось на этом остановиться, но правда рвалась наружу и вот я уже перепугано зашевелил губами, прежде чем понял, что говорю: - Ничего, что нельзя было бы справить, Всемогущий. Твое сердце прогнило, ибо ты предал своих слуг и свой долг. Именно это Огм и старается тебе внушить.

Пальцы Кайрика сжались вокруг моего сердца. Я понял, что он намеревается раздавить его, что неминуемо привело бы к моей смерти, когда Тир снимет защиту, и все же я не мог остановиться.