Книга Трое в столице, страница 20 – Александра Лисина

— Уф, спасибо, Ниэль, — выдохнул Ник, машинально растерев запястья. — Они меня просто душили.

Я не слишком радостно кивнула.

— Ничего, — безошибочно распознал мои сомнения призрак. — Это в первый раз тяжело. А потом ты научишься вскрывать их одним щелчком.

— Не уверена, что два часа возни когда-нибудь превратятся в щелчок.

— Если хочешь, можем ускорить процесс и после обеда пройтись по академии, а ты попытаешься вскрыть все замки, которые встретятся нам на пути.

— Они же разные, — возразила я.

— Ну и что? Я покажу тебе все вариации этого заклинания, чтобы оно больше не вызывало затруднений.

Я только хмыкнула.

Вот честно: вскрывать замки — это совсем не то, чему я планировала научиться в магической академии. Но раз вопрос стоит ребром, что ж, придется освоить и это умение, чтобы в будущем снимать браслеты с Ника на раз-два.

— А теперь все вниз, — скомандовал Норр. — Ник, не вздумай по пути магичить! Лан, прикрой нас. Вдруг все же ректор заинтересуется, где вы бродите, и пришлет Ларуна проверить, что тут и как.

— Давайте лучше Злюку за сторожа оставим, — не согласилась подруга. — Она и Ларуна первой учует, и нас предупредит. Ты как, усатая, поможешь?

Смирно лежащая под стеной кошка подумала, посмотрела на покореженные двери и благосклонно наклонила голову.

— Вот спасибо! — обрадовалась Ланка и, не дожидаясь возражений, умчалась вниз.

Уже там, во втором зале, Норр первым же делом загнал ведьмачку в желтую зону, а нас с Ником привел в зеленую и поставил в центре зала.

— Пробуйте объединить магию, — велел он. — Встаньте рядом. Возьмитесь за руки. Когда привыкнете, физический контакт вам уже не потребуется, но сейчас он слегка облегчит вашу задачу.

— Что конкретно я должен сделать? — повернул к нему голову Ник. — Если стопор не работает, я ж могу и…

Норр согласно кивнул.

— Ты обязательно попытаешься здесь все сжечь, разрушить и утопить. Это неизбежно. Твоя задача — не паниковать и не стараться помешать стихиям. Задача Ниэль, напротив, с ними договориться и направить их магию на что-то полезное.

— Ты так про них говоришь, как будто они разумные, — пробормотала я.

— В некотором роде так и есть. Но было бы ошибочно относиться с этой силе как к людям. Стихии — это, скорее…

Норр на мгновение задумался.

— Дети, — с некоторым трудом подобрал он верное определение. — Вроде бы и разумные, но пока еще несмышленые и не умеющие оперировать понятными вам терминами и словами. При этом стихии — это еще и очень сильные дети. Настолько сильные, что одним неосторожным движением могут разрушить все, к чему прикоснутся. Но делают они это не со зла. Это всего лишь явление природы. И только от вас зависит, сможете ли вы им управлять.

— На уроках нам говорили другое, — недоверчиво проговорил Ник, не спеша обращаться к своей магии.

— Только потому, что истинную суть стихий может познать лишь абсолютный маг. Но много ли таких среди преподавателей и среди тех, кто пишет для вас учебники? Много ли ты видел в библиотеке монографий от абсолютов прошлого? Люди легковерны, — с ноткой грусти заметил призрак, когда мы с Ником озадаченно промолчали. — Но лишь когда дело касается того, во что им хочется верить, или же того, что можно доказать. И им очень сложно поверить во что-то, чего никто не видел, не слышал и даже не касался. Способности абсолютов, как ты понимаешь, для многих остаются непонятными. А непонимание неизбежно порождает недоверие и желание отринуть преподносимые знания как нечто невозможное и недоказуемое. Ну а студентов и вовсе учат тому, что попроще. Тому, что понятно и четко вписывается в придуманные нами законы. Вот, например, каждый маг знает, что такое огонь и как преобразовать его в конкретное заклинание. Это все делают. Это известно, доказано и объяснимо. Но скажи, что отличает обычного мага от абсолюта?

— Уровень силы?

— Абсолют — это идеальный проводник. Ему доступна вся мощь стихийной магии. В определенном смысле он сам — стихия. А стихия — это что? О чем я сейчас говорил?

— Дети… — прозрела я. — До определенного возраста им недоступны точные движения, они неуклюжие, неловкие, часто капризничают, если у них отбирают игрушки, а то и ломают…

Норр тонко улыбнулся.

— Зато они быстро учатся. Именно этим тебе и предстоит заняться.

Я опешила.

— Как ты себе это представляешь?!

— Ты поймешь, — усмехнулся бывший колдун. — Ну или Ник подскажет. Во время слияния он станет проводником этой силы. Тебе нужно будет лишь услышать их через него. Именно для этого я заставил вас пройти объединение душ.

Мы с Линнелем в шоке переглянулись, но делать нечего — лишаться магических способностей никто из нас не хотел. Было страшно, конечно, выпускать наружу ту мощь, которая едва не уничтожила специально подготовленный полигон. Но с другой стороны — учиться тоже надо. А как это сделать, если мы даже не попробовали?

— Я в тебя верю, Ниэль, — вдруг тихо сказал Ник, заглянув в мои глаза.

«И я в тебя. Вера… пожалуй, это все, что нам остается», — подумала я, беря его за руки. А в следующее мгновение вокруг нас разверзся огненный ад.

Наверное, если бы не Ник и не исходящее от него тепло, я бы испугалась и напортачила. А то, может, целиком и полностью забрала его магию на себя, пополнив собственные резервы. Однако Норр хотел, чтобы мы научились с этим жить. Более того, он сказал, что этим можно управлять. Поэтому в самый первый миг я заставила себя стоять смирно. А когда поняла, что неистовый огонь, хоть и заставляет трещать от жара волосы, но все же не причиняет особого вреда… когда вспомнила, что Ланка в безопасности, да и за сохранность зала беспокоиться не нужно, то постаралась расслабиться и прикрыла глаза.

Это было странное чувство.

Неистовый рев огня и бешеная пляска алых отблесков пламени на веках.

Плавящийся от жара воздух и тут же — свирепые порывы обжигающе горячего ветра, свидетельствующие о присоединении к нам еще одной стихии.

Холодные капельки пота на лбу — как ласковое прикосновение материнской ладони. А трясущиеся плиты под ногами — словно опасно пошатнувшаяся твердь, которая в любой момент могла превратиться в бездонную пропасть.

Так странно. И так неистово быстро сменяют друг друга посетившие меня эмоции. Раздражение, гнев… любопытство… сомнение… недоверие… снова гнев, словно внезапно вспыхнувшее чувство у некстати разбуженного великана…

Однако по мере того, как мы стояли и ни во что не вмешивались, гнев становился все тише. Любопытство, напротив, заметно окрепло. А первоначальное недоверие сменилось сперва неуверенностью, а затем и робким, едва угадывающимся в шелесте ветра вопросом. Мол, кто вы? Зачем позвали? И что хотите с нами сделать?