Онлайн книга «Темные воды Майна»
|
– Вы дадите мне эту фотографию, господин Хонгсаван? – Вынужден вас огорчить, господин сыщик. Эти фото хранились в памяти нашего компьютера, и мы их уже уничтожили. – А как же вы передали фото полицейским? – Переслали по электронной почте. – А строительной фирме? – Точно так же, но только те фото, которые представляли для фирмы интерес. Фото банкира с красоткой фирму не интересовало, так как на нем не было информации, которую можно использовать при планировании нового интерьера. Макс сидел и ощущал неизвестно откуда взявшуюся тяжесть в ногах и руках. Приди он раньше, и тогда… А теперь это фото есть только у полицейских-конкурентов, которым он так простодушно сдал синий «Фольксваген». Но от них он не получит ничего. Как несправедлива бывает жизнь… Таиландец заметил перемену в его настроении и сочувственно смотрел на Макса. – Больше ничем не могу вам помочь, господин сыщик. – Но вы-то видели это фото? – Безусловно. – Опишите мне хотя бы словесно, как выглядела эта женщина. – Черные короткие волосы, красивая… Снимок не очень хороший… – Что еще вы могли бы добавить, господин Хонгсаван? – На снимке все выглядело так, как будто между банкиром и этой женщиной идет жесткий спор… – Почему вы так решили? – По выражению лиц обоих. Да и положение рук было необычным для людей, пришедших просто пообедать… В нормальной ситуации люди так не жестикулируют, – сказал таиландец и показал всем своим видом, что ему пора. Негусто. Однако больше таиландец все равно ничего не скажет. Макс поблагодарил его и покинул комнатенку. Как действовать дальше? Дело подбросило новый ребус… 39 Полицейский инспектор Клаус Гримм задумчиво сидел за столом в служебном кабинете и легонько барабанил пальцами левой руки по столу. При этом правая лихорадочно перебирала бумаги, стопкой сложенные перед инспектором. Нужные бумаги Гримм складывал в раскрытую черную папку, ненужные отправлял в выдвинутый ящик стола. Полчаса назад ему позвонил полицай-президент и приказал через час явиться к нему с докладом. Оставалось полчаса, но этот факт не смущал полицейского инспектора, так как все имеющиеся протоколы, справки и прочие документы он в основном уже разыскал и в хронологическом порядке сложил в черную папку, с которой обычно отправлялся к полицай-президенту. Его смущало другое. Этих документов было исключительно мало, чтобы продемонстрировать успешное продвижение в деле об убийстве банкира Рольфа Гаммерсбаха. Полицейский инспектор представлял гневное лицо господина полицай-президента, и ему становилось плохо. Получалось, что люди Гримма плохо работают, а это могло негативно отразиться на карьере их начальника. Клаус Гримм сунул голову в приоткрытую дверь кабинета президента и, не успев раскрыть рот, услышал: – Заходите, Гримм. Кабинет президента поражал своей величиной. В то же время там не было лишних предметов мебели. К большому столу самого президента был приставлен еще один длинный, где рассаживались подчиненные, когда президент собирал их на различные совещания. В дальнем углу кабинета располагался стол помощницы президента фрау Грамш. Официально фрау Грамш считалась личным секретарем президента, но в силу ее возраста и внешнего вида, которые никак не вязались с представлением о современной секретарше, все сотрудники называли ее помощницей президента. Фрау Грамш внешне была похожа на высохшую селедку, но долголетний опыт на посту полицейского секретаря и скрупулезность в работе делали ее незаменимой фигурой (так считал президент) на этой должности. Сам президент был человеком уже немолодым, а потому вполне сносно относился к такому маложенственному существу возле себя. Полицай-президент кивнул Гримму и жестом пригласил его сесть в кресло, которое вместе со стоявшим рядом диваном составляло почти всю мебель кабинета, не считая уже упомянутых столов. – Что у нас с делом об убийстве банкира? – спросил президент. Клаус Гримм принялся докладывать со всеми подробностями, кто допрошен, как допрошен и что эти фигуранты сообщили на этих допросах. Он еще не закончил докладывать то, что собирался доложить, как президент поднял руку, что означало только одно – надо замолчать. Лицо президента стало багровым, и он сказал: – Все это мне известно, Гримм. Вы мне лучше перечислите подозреваемых и улики, которые против них есть. – Подозреваются две женщины. Супруга убитого банкира и еще одна неизвестная особа, его возможная любовница… – Постойте, Гримм. Насколько мне известно, банкир убит мужчиной. – К сожалению, господин президент, подозреваемых мужчин пока нет. Нам не удалось их установить. Эти женщины подозреваются в том, что заказали банкира. – Откуда вам известно, что есть какая-то «неизвестная»? – Об этом рассказала супруга покойного банкира. Эта особа звонила ей и грозилась отнять у нее мужа. – Но супруга банкира, по-вашему, сама числится в подозреваемых. – Да, у нее есть выраженный мотив. Она наследует банк. Кроме того, в последнее время у нее с мужем были скверные отношения. – Тогда почему вы доверяете ее показаниям в отношении этой неизвестной? – Господин президент, мы начали проводить повторные допросы фигурантов по делу и кое-что нарыли, – сказал Клаус Гримм и начал рыться в черной папке. Он извлек оттуда фотографию и протянул ее президенту. – Что это, Гримм? – Фото, господин президент. Здесь изображены убитый и некая особа, с которой он обедал в азиатском ресторане. Фото предоставил хозяин ресторана, допрошенный нами повторно. Обратите внимание, господин президент, на их позы. Я считаю, что между этой особой и убитым были натянутые отношения. Это косвенно подтверждает показания супруги банкира… – Вы уже установили эту дамочку? – Пока нет, но в ближайшее время мы предъявим фото другим фигурантам по делу, прежде всего супруге банкира и его заместителю. Возможно, они ее знают. – Что еще есть по делу, Гримм? – Обнаружен угнанный автомобиль. Есть основания считать, что это тот автомобиль, которым воспользовался убийца. – Кто нашел автомобиль? – Какой-то частный сыщик случайно обнаружил его на Биркенштрассе, – Гримм заглянул в папку, – его зовут Макс Вундерлих. – Он имеет какое-то отношение к этому делу? – Нет, господин президент. Полицай-президент задумался. Он не мог упрекнуть инспектора Гримма в том, что ничего не сделано, но понимал: по сути дела нет ни одной серьезной улики, ни одного подозреваемого, которому можно было бы что-то предъявить. Сдержанным тоном он сказал: – Но вы понимаете, Гримм, что ничего серьезного у вас еще нет? |