Онлайн книга «Папина дочка»
|
Надеваю хамелеоны, чтобы скрыть уже отцветающие синяки под глазами и капюшон белого худака. Сзади слева огнем горит огромная ссадина на рёбрах. Запиваю таблетки уже остывшим кофе. Ну и чего ты припёрся сюда? - смотрю себе в глаза. После такого фееричного знакомства как-то даже неловко подходить к девушке. Напугал, нагрубил, прессанул... Оно ей надо, вообще - мои личные извинения? Да тебе это надо, тебе, а не ей... чего ты тут извинения имитируешь? Хочешь подкатить - так и говори. Извинения были вчера - цветочки, конфетки... Тушу сигарету, закидывая жвачку в рот. Ну давай, вперёд! Захожу внутрь. Пошлет она тебя, Шмель, нахер. А майор сверху "одобрено" на этой резолюции припечатает! Да, ладно... Просто лично извинюсь. А там видно будет. Подумаешь, пошлёт. Что тебя ни разу не посылали? Хм... Вообще-то нет. Не посылали. Иду на звук знакомой музыки. Жанна весь вечер гоняла этот минус, напевая незамысловатые слова. Обычная дефчачья мурлыкающая лабуда... Вход в зал как в амфитеатре - наверху. Спускаюсь вниз по обтянутой мягким покрытием лестнице. По периметру небольшой полукруглой сцены стоят прожекторы. - Интересно уговорит Иштар Ракитина сменить идею? - болтают две женщины с гримерными кисточками в руках. - Сейчас на сцену выйдет, любого мужика уговорит! - хихикает вторая, помоложе. Иштар?… - Только вот куда щемиться потом будет? - Тут не щемиться надо, а ситуацией пользоваться, дурочка! Молодые - бестолковые… Взгляд мой натыкается на ноги... Вернее на охуенно внушительные и уже знакомые каблуки. Но выше - не сетка. А темная лайкра. Которая обтягивает их как вторая кожа, сливаясь со стрипами и увеличивая длину бес-ко-неч-но... Обтягивает второй кожей не только ноги, а все тело, превращаясь на шее в кожаный ошейник, украшенный стразами. Открыты только лишь руки и плечи. По которым рассыпаются волнистые сегодня волосы. Лиза... Открыв рот, плаваю взглядом вверх-вниз, оценивая идеальные изгибы. Икры, бедра, попочка, талия - все идеально! Зависнув, опускаюсь, присаживаясь прямо на ступеньки. Она говорит с продюсером. - Понимаете, Геннадий Викторович, - с воодушевлением и чуть смущаясь объясняет Лиза. - Чем откровеннее движения, тем менее обнажено должно быть тело. Иначе танец превращается в пошлость. Это как с макияжем. Если мы выделим только губы, получим чувственность, если только глаза - получим вамп. Если и губы и глаза, то ни чувственности, ни вамп не получим, только пошлость и безвкусицу. Если вы хотите делать откровенный стиль движений - вог, стрип и так далее, то нужно закрыть кожу, - проводит Лиза руками по себе. - Эротичности это не убавит, поверьте! Я выдам ее подачей, взглядом... - Хм... - внимательно слушает он ее. - Вы ещё поймите, можно сделать очень откровенно, надеть стринги и тверкать весь клип, но... Такого видео сколько угодно. Это доступно, дешево, обезличено. Загугли и сто роликов! А пересматривают только эксклюзив. Надо выдавать через танец личность, тогда клип будут пересматривать именно для того, чтобы этот эксклюзив, эту эмоцию, эту фантазию впитать. Разве не в этом цель? - Ладно... - расплывается он в чуть снисходительной, но одобряющей улыбке. - Пробуем твою версию. Выдавай свою личность, Лиза. С удовольствием посмотрю. Она уходит на сцену. С удовольствием он, блять, посмотрит! Верхняя губа моя дёргается в оскале, напоминая мне, что зашита. Хмурясь, поджимаю. - Оль! - окликает он кого-то из персонала. - И губы сотрите ей. Пусть будут только глаза. Перевожу на него ревностный взгляд... Мужику под полтинник, не меньше. Хер ли он так на девчонку облизывается? Визажист правит макияж Лизе. - А ещё... - негромко рассуждает она. - В психологии клипмейкинга есть такая фишка, как направленность на гендер, возраст, на целевую группу... Например, если есть цель завирусить трек в тачках, то надо наполнить низы. Выдать больше басов в проигрышах, сделать “запилы”. А у нас в треке пустые низы. - Не только красавица, но и умница, да? - откровенно разглядывает он ее. - Стараюсь... - Слышь, Сергееич, - кивает он звукооператору. - Девочка дело говорит. Прислушайся. Организуй низы. Тот показывает "ок". - А ты не поешь, случаем, Лиза? - Нет... - Совсем не поешь, или не поешь профессионально? - Зачем ей петь? - ноздри Жанны недовольно вздрагивают. - Не знаю... Может вам дуэт замутить? - задумчиво. - Какой ещё дуэт?!.. - Эффектный. У нее глаза, у тебя губы... Рост, комплекция у вас одна. - Она же не поет! - злится сдержанно Жанна. - Да ладно, можно подумать ты поешь. Звукачи всё дотянут. Вам без фанеры не петь. В его руке вибрирует телефон. Взглянув на экран он не отвечает, разглядывая как тянется на сцене Лиза. Ее бесконечно-бесконечные ноги двигаются охуенно пластично, словно на шарнирах! Она подтягивает каблук сзади к затылку, превращаясь в глянцевую статуэтку. Пиздец... В моей груди так горит ревностью, что я перестаю чувствовать спину. Да вообще все перестаю чувствовать и воспринимать. Не я один... - Мама звонит, - стреляет на его телефон взглядом Жанна. - Я занят... - не отрывая взгляда от Лизы. Усаживается на первый ряд, прямо передо мной. Жанна - рядышком. Что-то там негромко воркует ему, пытаясь втянуть в разговор. Звукач увеличивает громкость. Свет притушается, а прожекторы, наоборот, вспыхивают ярче, высвечивая черный графичный силуэт Лизы. Все вокруг стерто, кроме этого силуэта. Играет минус без слов. В этот раз щедро наполненный низами. На каждый удар басов Лиза словно ломается в новую позу, чуть вздрагивая в ней. Гибкие пальчики веером заигрывают со светом. Плавно уходит вниз со сменой мелодии, превращаясь в чувственную кошку. Каблуки втыкаются в пол, бедра взлетают вверх, как в сексе, словно ее берут... Волны телом - "навстречу". А я залипаю на взгляде. Она не на меня смотрит, на него... Но мне кажется - на меня. И взгляд такой поплывший... сладкий… с поволокой… Переворот! Щекой и грудью вжимается в паркет. И моя фантазия уплывает: за волосы и вжать ее так лицом вниз, вколотившись сзади. |