Книга Хранительница, страница 8 – Лин Петрова

Я осторожно взяла его на руки и поставила на землю. Лапки разъехались, он плюхнулся пузом на землю и заскулил, тоненько-тоненько. Живая, большая животинка, услышав писк, попыталась повернуть голову, но силы уходили из неё. Наверное, это его мама. Она сражалась, защищая своё дитя. Сердце сжалось от жалости.

— Ну и что мне с тобой делать?

Заглянула в пасть маленького — зубов еще не было, он в любом случае погибнет, если останется здесь.

Я взяла его на руки и прижала к себе. Затем, подумав, поднесла его к животу еще живой матери. Маленький судорожно начал тыкаться в живот и найдя сосок, вцепился в него.

Подошла к морде его матери.

— Эй, ты живая? — осторожно спросила я, высматривая на её морде признаки жизни. Не жду же я в самом деле от нее ответа, ага, живая мол.

Она приоткрыла глаза, которые уже начали мутнеть. На шее я разглядела страшную рану, рваные края шкуры и мышц из которой вытекала густым потоком бурая кровь.

— Ты умираешь — сказала я ей.

— Без тебя малыш погибнет. Я возьму твоего маленького и постараюсь, чтобы он выжил. Правда, не знаю еще, как это сделать. Была бы я дома — думала я, наклонив голову. Она медленно высунула свой длинный язык и лизнула мою руку. Затем шумно выдохнула и замерла, а на меня смотрели её мертвые глаза. Я взяла маленького на руки. Его розовое пузо раздулось от еды, а глазки сонно закрывались.

Я вернулась к «своему» месту. Села опять спиной к дереву и положила малыша на колени. Уснула не сразу- в голове крутились вопросы, на которые у меня не было ответов.

Проснулась от копошения. Мелкий жалостливо попискивал. Наверное, голодный. В сумке еще оставалось печенье. Целым ведь в пасть ему не положишь — подавится еще. Я взяла печенье в рот, разжевала, превращая в кашицу. Набрала на палец и просунула в маленький рот. Он пытался его сосать и мусолил своим беззубым ртом. Худо-бедно он проглотил пережеванную массу. Воду вливала в открытую пасть небольшими порциями. Он захлебывался, глотал и фыркал.

— Нужно идти, мелкий или мелкая. А действительно, ты кто? — я аккуратно перевернула малыша на спину — Все же мальчик. Нужно дать тебе кличку. А то убежишь, а как позвать тебя и не знаю. Буду ходить везде орать- Мелкий. Между тем маленький начал дрожать. — Ну да, так-то у мамки погрелся бы. Жди теперь, когда шерсть отрастёт. Я положила его за пазуху, перекинула ремень от сумки через голову, чтобы не мешала и пошла, поддерживая одной рукой свою поклажу.

Шла и думала: Вода скоро закончится, хоть бы родник какой найти. Да и умыться не мешало бы. Без еды я еще протяну, но не представляю, чем буду кормить малыша.

Я шла, рассматривая природу. Воздух пахнет свежестью как после дождя. И нет ощущения пыльных дорог и выхлопных газов. Птички поют, бабочки и еще какие-то красивые твари летают. Вон та на пчелу похожа, полосатая и здоровая, размером с мандаринку. И уперлась в зеленый забор из растений высотой метра три. И никакого просвета. Стволы как лианы оплетали друг друга, поднимаясь все выше. Огромные листья размером с огромные лопухи прикрывали внешнюю сторону забора. А на внешней стороне листьев мелкие острые шипы. По такому ограждению и не пролезешь, руки в лоскуты порежешь. Я шла вдоль него, пытаясь найти дверь или калитку.

Калитку заметила не сразу, просто обратила внимание, что пространство в одном месте отличается от остального. Осторожно открыла её и вошла. Увидела небольшую территорию. Стояли дома разных размеров, сараи. Но, что сразу бросилось в глаза, что все очень аккуратно. Крыши домов одинакового коричневого цвета и не было ощущения разрозненности, как в наших деревнях. Строят ведь по своим финансовым и творческим возможностям. Или дом передается по наследству и начинают достраивать, латать. Здесь как будто деревню построил один мастер и заселил туда людей.

Вдалеке бегали мелкие животные. Люди спокойно ходили по улице и занимались своими делами. Я прошла по каменной широкой тропинке. Меня заметили, засуетились. Кого-то кликнули и вот ко мне выдвинулась делегация из трех человек. Один старик и двое мужчин помладше. Это старший, стало быть, подумала я, рассматривая старика. Мускулистый старичок невысокого роста с седыми короткими волосами, властным лицом и внимательным ощупывающим взглядом. Густые белые брови, глубокие морщины прорезали загорелое лицо.

— Здравствуйте — сказала я с улыбкой.

— Хранительница, благослови- ответили мне, рассматривая мой внешний вид.

Ну да, вид у меня непрезентабельный. Хранительница еще какая-то. Сдурели совсем?

— Скажите, пожалуйста, как дойти до ближайшего города? Я заблудилась, меня наверно ищут.

— Чья будешь? — спросил старик.

Вот что ответить на такой вопрос? «Мамкина с папкой» — ответил бы ребенок. Ничейная — это про меня. Наверно, какой-то другой смысл в этом вопросе.

— В смысле, чья? Своя — пожала я плечами. Не совсем понимаю, что от меня хотят.

— Откуда будешь? Вид у тебя необычный.

Я осмотрела себя. Вот полностью с ним согласна.

— Из Невельска. Ехала в поезде, что-то случилась, наверно авария. Мне нужно поближе к железной дороге — затараторила я.

— А страна какая?

Я немного насторожилась. Странные они какие! По-русски, значит, разговаривают, еще и глупые вопросы задают.

— Россия. Что же еще-то? — утвердительно сказала я, теперь с опаской смотря на них. Или я чего-то не знаю. Начинала нервничать, честное слово.

Старик смотрел на меня, прищурив глаза, словно что-то обдумывал.

— Вон как — сказал он задумчиво — Перебросило тебя, милая. Это страна Ваара — сказал он, обводя кругом рукой.

Я в отупении смотрела на них.

«Стою на асфальте

В лыжи обутый,

То ли лыжи не едут,

То ли я е…утый!»

Это шутка такая, что ли? Может меня разыгрывают? Сейчас выскочит команда с камерами и криками: «Это программа Розыгрыш». Это кто меня разыграл? Ромка поди, гадёныш. Сидят наверно с Алькой ржут, сволочи. Сначала убью особо жестоко, потом расцелую.

Я развела руками в стороны, нечего мол сказать.

— Тебе нужно в столицу идти. Там судьбу таких как ты решают. Для начала старосту найди. Он у нас один на десять селений. Я здесь старший рода, стало быть.

— Переночевать можно хотя бы? — с надеждой спросила я, мечтая о постели, душе и еде.

— Гостевых здесь нет. В свои дома посторонних не пускаем, время сейчас смутное. Дикие лютуют. Хранительница, нас сохрани — сказал он, поднимая глаза к небу и осеняя себя крестом. Только не тем, что я привыкла видеть дома, а реально крестиком- от правого плеча к левому бедру и от левого плеча к правому бедру.

— Но тебя в беде не бросим. На летний сарай согласна?

Я кивнула.

— Кто это у тебя там? — спросил один их мужиков, стоящих рядом.