Книга Хранительница, страница 81 – Лин Петрова

Раскомандовался тут, сонно думала я, с трудом поднимаясь по лестнице. Бухнулась в кровать и уснула. Ночью вернулся Реммир и лег рядом, обняв.

— Завтра сам встретить не смогу. Пришлю кого-нибудь.

— Угу — то ли пробормотала, то ли подумала я и уснула.

Утро началось с громкого распахивания двери. Я с трудом открыла глаза и посмотрела в окно. Только начало рассветать. Реммира рядом не было.

— Ты уже проснулась? — раздался бодрый голос Лины.

М-м-м-м. А можно я сегодня не буду замуж выходить, а? Давайте я сегодня высплюсь как следует, а уж завтра прямо с утра, а еще лучше послезавтра сразу прямо поженимся. А еще лучше через месяц. У нас вон дают два месяца, чтобы обдумали, значит, правильность своего решения. О правильности своего решения я пока что не сомневаюсь, только спать очень хочется. Мысли медленно текли в моей голове.

— Подъем — прервал мою безмолвную речь голос Игната.

В комнату вбежал Марк, следом Люся.

— Изверги — я с усилием села в кровати.

— Ты чего, сегодня такой день! Все уже начали собираться на площади — Люся распахнула окно, и в комнату ворвался свежий ветер.

— Ну, а я-то тут при чем? — бурчала, опуская ноги на пол — Чего ей корону без меня не наденут что ли? А замуж я могу и вечером спокойненько выйти — уже вставая с кровати.

— Э, нет. Так дело не пойдет! Я сегодня посаженным отцом должен быть, и я им буду и точка. Быстро в ванну и одеваться — видя, что я не тороплюсь, гаркнул — Живо!

Прохладная вода быстро прогнала остатки сна. Легкий завтрак и одеваться. Дети оделись сами. Лине заплела волосы в несколько французских косичек.

Настал мой черед. Платье село идеально. Мои длинные волосы Люся укладывала сама и ворчала:

— Распустила бы волосы по нашим традициям и шла себе спокойно замуж. Так нет же, все не как у ваарцев.

— Люся, ты чего бурчишь с утра пораньше? Случилось чего?

— Ага, беременность со мной приключилась — она села со мной рядом

— То злая, как стая Диких, становлюсь, то льну к Игнату словно котёнок. Про еду вообще молчу — она махнула рукой — Бывает, по три дня на еду смотреть не могу и тошнит, а то ем как отряд столичных — она вздохнула.

Мне стало стыдно. Я со своими заботами совершенно не интересовалась её здоровьем, а ведь она стойко перенесла поход и ни разу не пожаловалась. Я подошла к ней и обняла:

— Прости меня, Люся. Я эгоистка, да?

И так мне стало горько, из моих глаз потекли слёзы. Люся тоже расплакалась. Стояли, обнявшись, и уткнувшись друг в друга, и ревели. Входная дверь распахнулась, и вошёл Игнат:

— Так, девоньки, еду в трактире заказал.

Увидев нас, остановился и развел руками:

— Ну ёкарный бабай! Совсем сдурели! Вы чего, девчонки мои? — он подошел и обнял нас — Вы давайте-ка в порядок себя приводите. Тебе-то сегодня замуж не выходить, Люсетта моя — и поцеловал ее в губы.

— Рита, быстро приводи себя в порядок — нам скоро идти, а ты не готова.

— Не надо никуда идти — сказала я, шмыгая носом — Реммир сказал, пришлет кого-нибудь, порталом нас перенесут.

В общем, прическу мне все-таки доделали. Фату я решила сразу не надевать, поэтому вручила ее Марку.

Из букета выбрала цветок, отломила бутончик на небольшой ножке и только собралась вставить его в прическу, как заметила, что на месте сорванного цветка вырастает новый. Ничего себе! Волшебство, да и только. И обрадовалась. Нам хватило и мне на прическу, и Лине, и даже Люсе, а букет как был целым, так и остался. Мы с Люсей успели еще закрепить цветы по лифу платья, когда открылся портал и из него вышел Ольгерд.

Он застыл на месте, широко открыв глаза и смотрел на меня.

— Чего вылупился-то? — ворчал Игнат, подталкивая всех к порталу.

Оказались на площади, полной ваарцев в праздничных одеждах. Народ радостно переговаривался, приветствуя друг друга. Вся площадь была в цветах, и поэтому в воздухе чувствовался нежных запах самых различных цветов. Ольгерд повёл нас сквозь толпу. Ваарцы, видя его одежду, расступались перед ним, давая нам возможность спокойно пройти. А сотни любопытных глаз смотрели на нас. Так и не удивительно. Дети шли в одежде, сшитой и разукрашенной мной. А цветы в наших волосах не переставали танцевать свой удивительный и медленный танец.

На улице, возле самого входа во дворец (или как у них там называется), соорудили большой навес, украшенный живыми цветами. Стоял большой высокий трон с высокой спинкой и резными подлокотниками. Рядом трон поменьше, на котором уже сидел Мельсин в своей нарядной одежде, которую я уже видела вчера. С ним стояли несколько молодых ребят в такой же одежде. Ученики, стало быть. Рядом с троном стоял Реммир и его ребята из отряда. Они контролировали ситуацию на площади. Ваарцев, уже праздновавших радостное событие не один день, выявляли и потихоньку выводили.

Реммир повернул голову в нашу сторону и, наконец, заметил нас. Его брови чуть приподнялись, а взгляд медленно прошелся по мне вниз и вверх, задержавшись на талии и груди. Мы посмотрели друг другу в глаза, и я потерялась в пространстве. Как будто исчезли все вокруг и звуки утихли. Сейчас бы дотронуться пальцем до его губ и медленно провести до самого шрама, а потом прижать ладошку в его щеке, погрузить пальцы в его шелковистые черные волосы, прижаться к его шее и вдохнуть запах его кожи и…

Меня прервал ощутимый толчок в спину:

— Сдурела совсем? Вы еще прям на площади начните брачную ночь. Меня аж пробрало — бурчал Игнат.

Я отвела взгляд и поморгала. Меня и саму пробрало.

В это время зазвучала музыка и шум начал смолкать. Встал Мельсин и зазвучал его громкий голос:

— Сегодня для нас знаменательный день. Через много лет ожиданий к нам вернулась наследница.

Площадь взорвалась радостными криками.

— Так давайте же встретим ту, что дарует нам благодать — и повел рукой в сторону дворца. Открылась дверь и оттуда медленным шагом вышла девушка, шагая по дорожке из цветов. Все вытягивали шеи, чтобы лучше рассмотреть наследницу, поднимали детей на руки, давая и им насладиться важным моментом.

Девушка дошла до своего трона, чуть постояла, обводя всех взглядом и села. И мне представилась возможность ее рассмотреть.

Высокоподнятая голова с распущенными черными волосами до плеч, украшенная изящной диадемой. Пухлые розовые губы наверняка притягивали мужские взгляды, если бы не то, что периодически она поджимала их в недовольной гримасе. Белое платье, открывающее декольте и плечи, с традиционной ваарской вышивкой по подолу. Наследница повернула голову в нашу сторону, и я чуть передернула плечами. Под высокими черными бровями вразлет, ютились маленькие черные глазки.

А Мельсин все говорил и говорил, превознося достоинства вернувшейся на родину наследницы.