Книга Драконова Академия. Книга 2, страница 25 – Марина Индиви

Как и то, что этот раунд остался за ним.

Надо было уйти в раздолбанную комнату и захлопнуть за собой дверь, но врожденная любознательность победила.

— Что это? — поинтересовалась я.

— Карта Мертвых земель.

— Зачем она тебе?

— Изучаю, с какой позиции отцу будет выгоднее начать вторжение. И думаю о том, почему он этого еще не сделал.

Его умение говорить о таких вещах в стиле «что-то прохладно стало, надо закрыть окно» уже не повергало меня в шок. Тем не менее я выглянула в коридор, чтобы рассмотреть карту получше. Валентайн, заметив мой интерес, отступил, приглашающим жестом указав в кабинет.

Это был самый обычный кабинет, в разы больше того, что достался ему в Академии. Справа расположились стеллажи с книгами, занимая все пространство от пола до потолка: такая своеобразная импровизированная библиотека. Слева, над камином — картина, на которой была изображена очень странная местность: живописная деревушка или даже небольшой городок в зеленой долине осторожно взбирался в горы, чем-то напоминая пейзажи Швейцарии. Но только до определенного момента, потому что вершины этих гор не утопали в снегах, они были поглощены клубящимся черным туманом.

— Одна из зон приграничья, — заметил Валентайн, проследив мой взгляд. — И родной город моей матери, Харонсвилл.

Хэвенсград, Харонсвилл. У них тут есть города, начинающиеся не на Х? Понимаю, что из-за темных здесь все Х, но не настолько же. Комментировать я не стала, тем более что история его матери (точнее, та ее часть, о которой говорила Лика) не располагала к сарказму.

Карта Мертвых земель пугала и… завораживала. Я даже подавила желание коснуться ее рукой, провести по магическим линиям, подчеркнувшим горные хребты, черное (не путать с Черным) море, изломы речушек и костяные иглы темных лесов.

— У вас нет городов? — уточнила я.

— Нет. Они не нужны. Есть родовые замки, отцовский, — он ткнул в схематично обозначенную крепость в самой глубине тьмы, — и еще восемь. Раньше было двенадцать, но как я уже сказал, мой отец не терпит конкуренции.

— Да. Я поняла. Не надо уточнять! — Я подняла руки и отвернулась от массивного стола, над которым плавала карта. Здесь тоже было достаточно темно, только черный сменил темно-синий, густой и насыщенный, как ночное небо, тронутое лишь искрами мутно-лунных узоров и вкраплений в обстановку. — Уволь своего дизайнера.

Валентайн прищурился. Дизайнеров у них тоже нет, шутка не засчитана?

— Это все, — я обвела руками кабинет, — слишком мрачно.

— Ну прости, — он почему-то улыбнулся, и я поспешила выйти.

— Можно осмотреть дом? Все равно мне нечего делать, а в Академию я возвращаюсь вечером, если я правильно поняла.

— Здесь больше нечего осматривать.

— То есть?

— Так и есть. Здесь больше нет жилых комнат.

В этой махине?! Нет больше жилых комнат?!

— Исключение — крыло для прислуги и кухня, но там ты вряд ли найдешь что-то интересное.

Я покачала головой:

— У тебя дом размером с Зимний дворец! И ты говоришь, что у тебя здесь только кабинет и спальня? Нет даже гостиной? Куда ты приводишь всяких там серьезных архимагов и где принимаешь гостей?

Валентайн усмехнулся.

— Я сказала что-то не то?

— Относительно. Лена, у меня не бывает гостей.

Я не нашлась, что на такое сказать. Спросить — совсем не бывает? — и получить ответ: совсем — было бы еще более странно. Поэтому я промолчала и ретировалась в разгромленную спальню, за которую в этот момент почему-то стало невыносимо стыдно. Вот так, на пару со стыдом, я засела на кровать с помощью Эвиль готовиться к завтрашнему дню. То есть к урокам по расписанию, чтобы не терять время даром, но в голову, как назло, ничего не влезало.

Зато лезли мысли о том, что я не просила Валентайна о помощи, но он мне помог. Для начала просто вырвал из рук Лэйтора. Помог справиться с магией. Потом… вот потом спотыкалось о его заклинание, приказавшее мне сидеть тут, но, если я правильно поняла, идти здесь особо было некуда. Самого факта заклинания это, конечно, не отменяло, но и то, что я так и не сказала ему спасибо за вчерашнее, мне чести не делало.

И ладно бы только это!

В довершение ко всему в моей памяти снова заискрили угольки прошлой жизни. Жизни Лены Харитоновой, так странно перешедшей в жизнь Ленор Ларо.

Обычно я приходила в класс одной из последних, и то утро не стало исключением. Мы договаривались встретиться с Соней перед школой, но они с мамой встали в пробку, и она сказала, что может опоздать, и чтобы я ее не ждала. Вот я и не стала ждать, влетела в класс и не сразу обратила внимание, что на меня все как-то странно косятся, и даже на то, что вокруг мгновенно повисла удивительная тишина. Только плюхнув сумку на стул и повернувшись к доске, замерла.

«Харитонова, мы расстаемся, — гласила надпись на доске. — Прости, но твой темперамент для меня чересчур».

Написано это было рукой Земскова, и, хотя я сначала не поверила глазам, потом до меня дошло. Оно до меня доходило, доходило и доходило: что меня бросили вот так, даже не по смс, а просто… по доске. Передо всеми.

Я обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза, но Земсков был занят. От своего лучшего друга Сивкина он пересел к Оле Суховой, которая давно строила ему глазки, и вообще делал вид, что он не при делах.

Я все-таки поднялась. Подошла к нему. Остановилась возле парты.

Оля потыкала его в бок, и он поднял голову:

— Ну, что смотришь? — поинтересовался. — Просто по-другому с тобой не получается. Не хотел лишних сцен.

Лишних сцен и не получилось, я просто сжала кулак и врезала ему в нос. Под истошный визг Суховой и звонок в класс влетели двое: учительница и Соня. Потом нас с Земсковым вывели в коридор, математичка сокрушалась о том, что это просто кошмар, что девочки не должны себя так вести, а Соня плюнула на все и побежала следом за нами. Земскова отвели в медпункт, меня к директору, точнее, нас: Соня категорически отказалась уходить, пока не приехала тетя Оля.

Ее выдернули с работы, и она рыдала прямо в кабинете Алексея Григорьевича, заставляя чувствовать меня последней неблагодарной сволочью. Хотя в тот момент у меня включилась заморозка, о которой я говорила, и на Земскова мне было плевать (относительно), но вот на тетю Олю — нет.

Соня же просто молча сидела рядом, сжимая мою руку в своей.

Я должна научиться владеть темной магией так, чтобы все исправить.

Мысли сделали круг и вернулись в разгромленную мной комнату, к Эвиль и занятиям. И, пожалуй, к Валентайну. Уж насколько тетя Оля не любила гостей, к ней и то иногда приходили коллеги с работы, да и дни рождения она мне устраивала. Как умела.