Онлайн книга «След крови»
Ничего не ответив, Акль двинулся дальше, и Шпильгит быстро последовал за ним. Лежа на кровати, Хордило смотрел на одевающуюся женщину. – Этому не бывать, – сказал он. – В смысле, ты вполне хороша и все такое, но женами я уже сыт по горло. Пташка Пеструшка бросила на него быстрый взгляд, накидывая стеганку, в которой зияла обнажавшая одну грудь огромная дыра. – Я думала, ты никогда не был женат. – Абсолютно верно, и пусть оно так и остается. Она повернулась к нему: – Говоришь, я была хороша? – Да, именно так я и сказал, но не принимай это слишком близко к сердцу. – Не буду, и знаешь почему? Ты оказался не столь хорош. Ты такой волосатый, что мне показалось, будто я забавляюсь с кобелем. Хордило нахмурился: – Я знаю, о чем ты думаешь. – О чем? – Что неплохо бы воткнуть в меня нож-другой, поскольку я дал понять, что ты мне неинтересна. Но как бы ты меня ни оскорбляла, лучше тебе от этого вряд ли станет. Разве что ненадолго. К тому же бабы любят кобелей – уж я-то знаю. Так что, – закончил он, – ничего у тебя не вышло. – Что ж, – проговорила Пташка, не сводя с него взгляда, – похоже, у тебя на все найдется ответ. – У меня есть ответы на конкретные вопросы, а это куда лучше, чем ответы на вопросы, которых никто не задает, потому что подобные ответы – лишь пустая трата времени. Так что коли у тебя еще остались вопросы – задавай, и я отвечу, если только это не те вопросы, которые не стоит задавать. – Не буду, – ответила Пташка, надевая пояс с оружием. – В любых отношениях наступает момент, когда все ясно без слов и вообще без разговоров, а в голове женщины и мужчины даже мысли превращаются в серую бесформенную дымку. Само время становится иллюзией. Сливаются воедино дни и ночи, прошлое и будущее, верх и низ, сейчас и потом – все исчезает в трясине бессмысленного бытия. – Она обернулась, стоя в дверях. – И именно этот момент сейчас наступил для нас, капитан. – Меня не обманешь, – сказал он. – То есть? – Сейчас ты выйдешь за дверь, тихо прикроешь ее за собой, прислонишься к стене, и по твоим щекам потекут слезы. А потом ты глубоко вздохнешь и найдешь где-то в глубине своей души решимость идти дальше, в одиночестве, покинутой и отвергнутой. Но собственно, что тебе еще остается? Разбитое израненное сердце заживет, возможно, лет через десять или двадцать. С женщинами всегда так, и ничего хорошего в том нет. Но у мужиков шкура толще, и это вполне естественно. Мы такими рождаемся. – И как только ты обо всем догадался? – спросила Пташка. Пожав плечами, Стинк сел на кровати и потянулся за штанами. – Все написано на твоей симпатичной мордашке. Открыв дверь, она вышла в коридор и, услышав за спиной щелчок засова, направилась к лестнице. «Боги, – подумала Пташка, – когда женщине хочется выпить сразу после секса, это дурной знак. Причем для всех». Выйдя на лестничную площадку, она услышала, как позади нее открылась дверь, и обернулась. Из-за двери выглядывала девушка, и Пташка Пеструшка сразу же поняла, что это дочь Фелувил. Увидев гостью, девушка поспешила к ней. И прошептала: – Кто они такие? – Хороший вопрос, – ответила Пташка. – О ком речь? – Там, по улице, идут здоровенные мужики. И с ними женщина. Это ваши друзья? – Здоровенные, говоришь? – Ага, просто великаны! Протолкнувшись мимо нее, Пташка поспешила назад по коридору и распахнула дверь в комнату Хордило: – Ты был прав! Ты нужен мне. Я хочу тебя. Давай поженимся! Найди какую-нибудь хижину подальше от селения, где мы могли бы укрыться и любить друг друга до конца своих дней! Хордило встал, засунув большие пальцы за пояс с мечом: – Хижину? Где-нибудь подальше? Где нас никто не побеспокоит? Думаю, мой старый деревенский дом вполне подойдет, хотя я давненько уже там не был. – Он улыбнулся. – Так у кого есть все ответы? – У тебя! – воскликнула Пташка, бросаясь в его объятия. Крошка Певун распахнул дверь таверны и шагнул внутрь, стукнувшись головой о притолоку. – Ой, – сказал он, пригнувшись, и бросил через плечо: – Мелкий, Малыш, приведите-ка эту дверь в порядок. За его спиной двое братьев принялись рубить оштукатуренную балку топорами. – Эй! – крикнула из-за стойки Фелувил. – А ну-ка, прекратите! – Ничего не поделаешь, – изрек Крошка, озираясь вокруг. – Слишком низко для настоящего мужчины. – Тогда пригнись! Он оскалился: – Крошка Певун ни перед чем не склоняет головы. – Рада слышать, – ответила Фелувил, швыряя ему в голову пивную кружку; та врезалась ему в лоб над левым глазом, упала на стол и, отскочив, свалилась на грязный пол. – За это ты умрешь! – взревел Крошка, прижимая ладонь ко лбу. – До того, как вас обслужу, или после? – поинтересовалась Фелувил. – Лучше после, – сказала Услада, проскальзывая мимо брата. – Я пить хочу. И умираю с голоду! Подойдя к одному из столов, Блоха выволок из-за него местных и отшвырнул их в угол, после чего повернулся к своим сородичам: – Я нашел нам стол, Крошка! Мелкий и Малыш, убрав топоры, поспешили к Блохе, Коротышу и Мошке. Крошка нацелил на Фелувил палец: – Эля. Жратвы. Быстро. – Сперва заплати. – Крошка Певун ни за что не платит. – Тогда Крошка Певун останется голодным и трезвым, и его братья с сестрой тоже. Более того, – продолжала трактирщица, – им всем придется сесть снаружи, на земле. – Боги! – закатила глаза Услада и сказала Крошке: – Кинь ей горсть монет, братец, чтобы она не наплевала нам в миски. Ворча, Крошка достал кошелек и, развязав тесемки, заглянул внутрь. Он тут же нахмурился, и его маленькие глазки стали еще меньше. – Неудивительно, что Крошка ни за что не платит, – фыркнула Фелувил, облокотившись на стойку. Поднявшись из-за стола, Мошка подошел к стойке и, отодвинув Усладу в сторону, положил три серебряные монеты перед Фелувил. Та сгребла их одной ладонью. – У нас наверху есть симпатичные девушки, – добавила она. – Что, правда? – заинтересовалась Услада. Акль вел Шпильгита к усыпанной песком и осколками раковин отмели вдали от грохочущего прибоя, но до них все равно долетали ледяные брызги. Среди нависших над бушующим морем грозовых туч сверкали молнии, на фоне завывающего ветра гремел гром, и Акль сгорбился, словно старик, то и дело пробуя землю перед собой лопатой. Наконец он остановился, повернулся к своему спутнику и сказал: |