Книга Подонок, страница 15 – Анастасия Леманн

— Я видела видео!

Нина подошла ко мне и присев на пенёк, зябко поёжилась. В горы пришла осень, сменив палящие солнечные лучи, на холодный пронизывающий ветер.

— Как ты простил его, что он сбежал? — тихо спросила она.

Я никогда не обсуждал с Ниной эту тему, я ни с кем её не обсуждал и не хотел обсуждать. Я не прощал тех, кто однажды меня предал, и брата, я тоже не простил, я вообще не считал этого урода, братом.

— Прости, Нина, не хочу обсуждать это! — встал я. — Подготовь пожалуйста дом, если тебе не трудно, ребёнок приезжает!

Я развернулся и пошёл в сторону пристройки, всё тяжелее и тяжелее, было оставаться с Ниной наедине, ведь, я так и не сказал ей главных слов.

ВАХИД

До самолёта оставалось всего ничего. Вот-вот должна была приехать машина, когда после игры с Кристиной, которая покорила моё сердце, вошёл к ней в спальню. В джинсах и толстовке, со, скрученной дулькой на голове, она стояла у единственного чемодана. Другая, совсем, не похожая ни на кого. Моя. Хотелось укрыть её, прижать к себе и в то же время грубо растерзать. Подошёл к ней вплотную, хоть и знал, причинил ей много боли, не только физической, но и моральной. Вспоминал, смотря, на неё, как до одури касался её губ своими губами, как брал её вновь и вновь, чувствуя дикий жар и сумасшедшую истому во всём теле. Шагнул к ней, но она отшатнулась, словно боясь меня или испытывая презрение, как к насекомому.

— Презираешь меня?

Она, молча, стащила с кровати чемодан.

— Спасибо, что, мы берём Кристину с собой, но это ничего не изменит!

— Не изменит чего? — прищурился я.

— Ничего! Я сделала всё и сделаю, как сказал и скажет твой отец, но прошу, давай не будем разыгрывать семейную идиллию, как всё хорошо!

Я выругался и вышел из спальни новой жены. Злило всё. Подъехавшее такси, разговор с матерью и её слёзы, а ещё взгляд отца, глубокий и грустный, такое чувство, что в нём что-то было, только вот что, я ещё сам не знал. В аэропорту купил радостной Кристине огромную куклу и пытался то и дело наблюдать за её сестрой, но она, кажется, не реагировала ни на что. Пустой равнодушный взгляд. Он менялся, загораясь теплотой, лишь, когда видела сестру, а со мной тут же становился холодным и серьёзным, словно меня вовсе не было.

— Кристина радуется кукле!

Присел напротив, вертя в руках чашку с кофе. Алёна, а ныне Элина, лишь кивнула мне. Даже не смотрела мне в глаза. Казалось в них пустота, пустота и холодное отвращение ко мне. А во мне что-то загоралось, что-то неизведанное до этого момента. За один день, я привык к Кристине, радостно бегая с ней по аэропорту и кружа на руках, а ещё то и дело, пытался разбудить в её сестре то, чего сам не понимал и не знал, имею ли права требовать от неё после всего.

— Почему не ешь пирожное? — осторожно спросил я Алёну, видя, как Кристина радостно уплетает уже второе.

Алёна отпила остывший кофе.

— Аппетита нет, спасибо!

Отвернулся от неё, стараясь не смотреть.

— Ням ням, оно вкусное!

Кристинка доверчиво посмотрела мне в глаза и маленькими пухленькими пальчиками, коснулась моей руки.

— Давай с собой возьмём, я давно, таких, вкусных, не ела! Алёна, когда могла, приносила, но у нас всегда не хватало денег! Лёша всё проиграет, а мама пропьёт! Алёна потом плакала, думая, что я маленькая, а я не маленькая, я всё понимаю! Мне ведь пять!

Я посмотрел на Алёну, она старалась не реагировать, но, я видел, ей больно это слышать.

— Обещаю, мы возьмём все пирожные и теперь всё позади! У вас всегда всё будет самое вкусное! — тихо произнёс я, прижимая к себе Кристинку.

Алёна отвернулась.

****

Уже собираясь на регистрацию, я торжественно вручил Кристине большую коробку пирожных, а Алёна в это время старательно замазывала круги под глазами.

— Смотри, это Джабраилов! Тот сынок генерала с видео! А она ещё в жизни страшнее, чем в интернете! Дочка майора, а уродина такая!

Я напрягся, позади, стояли две девчонки, и насмешливо смотрели на Алёну.

— Блин, он, красавчик, как, только, посмотрел на это чучело!

Бросил взгляд на Алёну, она делала вид, что не замечала, но я видел, как ей неприятно. Молча подхватив сумку, пошла в сторону регистрации, а я держа за руку Кристину, мысленно проклинал этих куриц, которые узнали меня и её.

Уже, почти, когда проходили регистрацию, я краем глаза заметил черноволосую девчонку с каре спешившую к нам. Внутри всё похолодело, кажется, я хорошо знал эту брюнетку. Слишком хорошо.

— Элина! Элина стой!

Алёна ни на что, не реагируя, молча, протянула паспорт, а я ощущал, как сердце, бешено, отбивает чечётку.

— Элина!

— Девушка, сюда нельзя!

Дорогу ей тут же преградил один из охранников, но она грубо оттолкнула его.

— Элина, сука, ты, поганая, где бабки! Там три ляма было! Я к твоему отцу пойду, шваль! Думаешь, тварина, за генералова, сынка, выскочила то всё можно! Он и меня трахал!

Народ любопытствующее замер, Алёна обернулась, скорее всего, поняв суть происходящего, а я зажпав уши Кристине, начал протискиваться вперёд. Три миллиона, вот чьи деньги это были, только вот за что, ответа на этот вопрос у меня не было.

****

— Ты убил бабу и забрал её деньги? — спросила Алёна, смотря на меня в упор, когда Кристина заснула.

Я, отложив ноутбук, усмехнулся.

— Нет, так случайно вышло!

— Тебе смешно? А ведь она чья-то дочь!

Я отвернулся к окну. Об этом думать не хотелось, оставалось лишь одно, думать о том, что отец всё уладит, другого варианта у нас просто не могло быть.

— Зачем, ты всё это делаешь?

— Ты решила допрос с пристрастием мне устроить? — с вызовом спросил её я.

Алёна пожала плечами.

— А что потом? Твой отец убьёт меня? Не трогайте Кристину!

Я отпил сок.

— Пей лучше! Что херню несёшь? Я фильм смотреть!

Включил кино, Кристина уютно устроилась на мне, мирно посапывая, Алёна сказала, это её первый полёт в самолёте. Вот только фильм не шёл, краем глаза, я наблюдал за ней, за тем, как она поправляет прядь длинных белых волос и с какой-то непонятной грустью смотрит перед собой.

Она ненавидела меня за эту ночь и видео. Такие вещи не прощаются, я знал это, знал и что, брат не простил меня что сбежал, смалодушничал, оставил мальчишку с телом умирающей матери. Испугался и теперь уродом, себя, считал. Конченым, уродом. Только вот себя понять не мог, она же временная, ни на всю жизнь, если малую отец не тронет, то её по-любому уберёт, слишком много она знает, а таких свидетелей, отец убирает. Нужна ли она мне? Я не знал. Но смотря в её огромные голубые глаза, замирал и млел, как мальчишка. Хотел смотреть в них вечность, а ещё до одури хотел, чтобы голову на плечо мне положила и сладко заснула рядом с Кристиной.