Книга Две – к радости, страница 50 – Зои Сагг, Эми Мак-Каллох

Жар бросается мне в лицо, его слова обезоруживают меня. Может быть, этого он и хотел, но я сдаюсь. С тех пор как мы расстались с Бренданом, я почти ни с кем не флиртовала, и мне этого не хватает.

– Ты и сам не так уж плох.

Он садится рядом со мной, и, наконец, мы склоняемся друг к другу. Наши губы соприкасаются, он медленно приближается ко мне, и я прижимаюсь спиной к подушкам скамьи. Жадно целую его в ответ, моя рука тянется вверх и хватает его за шею, притягивая ближе. Я уже несколько месяцев никого не целовала так, и от этой близости тепло разливается по всему телу. Чувствую, как сильно этого хочу, и моя настойчивость растет. Его тело крепко и сильно прижимается к моему, руки прокладывают путь по обнаженной коже шеи и ключиц, и это так хорошо, просто чувствовать прикосновения. Я сдвигаюсь так, чтобы его палец скользнул под край моей рубашки, и, когда я хватаюсь за шлевки его джинсов, чтобы прижать его к себе, понимаю, что мы вступаем на опасную территорию.

Яхта кренится, и брызги бьют в иллюминатор. Это заставляет нас оторваться друг от друга.

– Черт. Мне лучше подняться, проверить якорь. Пристанем к берегу, так безопаснее. Но это дело между нами, – он тянется и поглаживает меня по щеке, – еще не окончено.

– Нет. Не окончено.

Он улыбается мне, и это, наверное, самое милое, что я видела в жизни. Но затем он встает, когда лодка снова кренится, и мой желудок переворачивается. Я рада, что он уходит на палубу, чтобы разобраться с тем, что творится снаружи. С меня хватит морских прогулок.

Когда я встаю на ноги, корабельный журнал выскальзывает и падает на пол. Я нагибаюсь поднять его, затем пролистываю. Это просто длинный список выходов в море и людей, которые были на яхте: много раз Тедди выходил один, иногда – с родителями. В некоторых записях я вижу даже пару раз имя Айви. Неудивительно.

Затем пролистываю несколько страниц назад, к началу лета.

И там есть имя и дата, которые привлекают мой взгляд.

О боже.

В день смерти Лола была на яхте Тедди.

Утверждают, что она упала в воду со скалы. Но точно так же она могла упасть в море с яхты и быть после вынесенной на берег. Фактически это может быть даже более вероятным.

Мое сердце бешено колотится, и возвращается страх, который я испытывала раньше. Что, если Тедди – убийца?

Подумываю о том, чтобы спросить его прямо, но мне не хочется этого делать. Не в таком уязвимом положении: в открытом море, когда вокруг никого. Мои руки дрожат.

Я не знаю, на что он способен. У меня такое чувство, будто я уже не могу доверять собственным суждениям о людях.

Тедди. Мистер Уиллис. Араминта. Миссис Эббот. Всевозможные подозреваемые крутятся у меня в голове. Но затем до меня вдруг доходит, что любой, кто знал о продаже школы, имел мотив убить Лолу. Она бы не допустила сделки.

Может быть, Кловер обнаружила то же, и они вынуждены были заставить замолчать и ее.

А это значит, у меня большие проблемы. Потому что в голове у меня сошлись все части головоломки. Вот только вместо четкой картины убийцы я вижу четкую картину следующей жертвы.

И это Айви.

Мы с Харриет сидим во внутреннем дворике за Крылатой Башней в Иллюмен, поглощаем свой поздний обед и просматриваем фото, которые сделали в кабинете отца Одри.

– С ума сойти, как просто мы смогли зайти в ее дом. Я себя чувствовала немного Ангелом Чарли ^[11], только, очевидно, Ангелом Айви. – Она увеличивает один из документов.

– Ага. Слава богу, он как раз уходил.

– Так когда мы будем распространять мои постеры о закрытии школы? – Харриет с хрустом поедает содержимое своей печально выглядящей коробки с салатом.

– Как можно скорее. Мне кажется, остальные студенты должны узнать об этом сейчас.

Поднимаю голову и замечаю Одри с Тедди в нарядах для прогулки. «О, точно, – думаю я, – его яхта». Я тоже надевала дождевик и так же каталась на «Старушке Шейле».

Лицо Одри серого оттенка, и, судя по погоде, на море было очень неспокойно. Мысль о том, что ей стало нехорошо на яхте, немного успокаивает, хоть мне и должно быть все равно. Но мне не все равно. Я чувствую лавину поднимающегося гнева. Одри снова пытается делать что-то мне напоказ, чтобы позлить меня? Теперь я ни за что не поделюсь с ней тем, что узнала о ее отце или еще чем-нибудь, что выяснила об «Обществе сороки» за последние пару дней.

Одри ловит мой взгляд. Обнимает Тедди на прощание и идет ко мне. Капюшон ее куртки все еще на голове, вероятно, потому что прическа испорчена. Когда она подходит ближе, я вижу, что она ничуть не смущена и не раскаивается. На самом деле она кажется возбужденной, может быть, немного нервной.

– Харриет, не против, если я коротко переговорю с Айви? – Она скрещивает руки на груди и слегка улыбается мне. Бесстрастно смотрю в ответ. Харриет бросает взгляд в поисках подсказки. Я киваю.

– На здоровье! – Она встает и указывает на свое место.

Одри садится и ждет, пока Харриет отойдет достаточно далеко, чтобы не слышать ее. Я все еще молчу и смотрю перед собой.

– Айви, мы должны поговорить…

Я прерываю ее.

– Дай угадаю. Тебе нужен какой-нибудь совет по поводу Тедди? Помощь с Араминтой? С твоей семьей, богатыми подонками? – Если эта девушка думает, будто ей хватит наглости прямо сейчас просить у меня совета, я, честно говоря, думаю, что взорвусь.

– Это вовсе не то, что я собиралась сказать. Что с тобой такое? Почему ты ведешь себя так? – Она поворачивается ко мне, чуть повышая голос. Я никогда не видела ее такой, ее голос дрожит.

– Я веду себя ТАК? Ты серьезно? Ты хранишь от меня самый большой секрет по поводу этой реконструкции, нечто невероятно важное. Затем ты втихую едешь к моей маме. Затем бросаешь все, что осталось от нашей дружбы, чтобы дружить с Араминтой. И, наконец, ты проводишь день в море с моим бывшим парнем. Ты удивляешься, почему я веду себя так? Серьезно, Одри? Ты, мать твою, настолько тупая?

Я теряю контроль. Слова слетают с языка, и я не могу остановиться.

– Прошу, избавь меня от унижений и дерьмовых оправданий того, что ты сделала, мне, честно говоря, уже все равно. Кроме того, скоро рождественские каникулы, так что просто не стой у меня на пути, ладно? Я уже сказала миссис Эббот, что тебе нужна другая комната. Седьмая как раз всегда предназначалась лишь для идеальных особ.

Одри сидит молча и пристально смотрит на меня. Она ищет крошечную крупицу надежды на возрождение нашей дружбы, чтобы понять, куда идти дальше. Я чувствую ее скрытое отчаяние, но она не позволяет ему выплеснуться наружу. Почти горжусь.