Онлайн книга «Сгорая дотла»
– Когда выяснилось, что вы оказались в заложниках во время ограбления банка, адвокат защиты попросил судью Фитцпатрика допросить присяжных на предмет влияния их отношения к ситуации на правильность вердикта. Он так и сделал, но ничего не нашел. Во всяком случае, ничего подозрительного. Некоторые присяжные, естественно, выразили беспокойство по поводу вашего состояния, но все считали, что смогут продолжить заседание и вынести справедливый вердикт, несмотря ни на что. Я облегченно выдохнула, пытаясь не подавать виду. Мои руки так крепко сжали колени, что ногти впились в кожу. – Да, я слышала. Я рада. – А потом случилось это. Дуни развернул свой ноутбук и запустил видео с новостным репортажем KTLA [6]. Женщина-репортер стояла на темной подземной парковке вместе с десятком других репортеров, слоняющихся вокруг. – Каким-то чудом пострадали только два заложника. У одной женщины было сломано четыре пальца. Другой заложник, мужчина, который, как известно, почти собственноручно положил конец противостоянию между грабителями банков и полицией, получил огнестрельное ранение в спину, но по-видимому, его состояние стабильное. Мы только что подтвердили, что внутри находится еще один заложник и… Бурное движение, размытые изображения, и крик репортера: – Вот она! Я смотрела отрывистые, снятые вручную кадры, на которых мы с Дрю выходим из больничного лифта. Репортеры засуетились, и Дрю заслонил меня, ринувшись к своей машине, но не раньше, чем объективы десятка камер запечатлели пятна крови на моей одежде. – Тебя называют Всемирной Джеки Кеннеди, – сказал Дуни, захлопнув ноутбук. – Мне очень жаль, детка, – Джон Лоусон похлопал меня по плечу. – Полагаю, ты догадываешься, что произошло дальше. – Защита снова запросила допросить присяжных заседателей, – отрешенно проговорила я. – Верно, – сказал Дуни. – Почти единогласное мнение о влиянии произошедшего в отношении к делу. Судебная ошибка, – он указал на меня пальцем. – Мы были почти победителями, пока ваша небольшая больничная фотосессия не завалила дело. – Мистер Дуни, я… я не знала, что там была пресса. Откуда мне было знать? Меня только освободили… – мои слова замерли на устах, сомневаюсь, что мне вообще следовало открывать рот. – Это не твоя вина, Алекс, – Лоусон пристально посмотрел на Дуни. – Не так ли? – Вы знаете нашу философию, мисс Гарденер, – Дуни обратился ко мне, проигнорировав своего партнера. – Мы представляем интересы наших клиентов не только в зале суда. Мы никогда о них не забываем. Ни в наши выходные, ни дома, ни в очереди в местном гастрономе, и, конечно, не тогда, когда присяжные рассматривают судебное разбирательство, которое могло бы принести нам миллионы. Я глубоко вздохнула, расправив плечи. – Мистер Дуни, я все исправлю. Я знаю, что это стоит большого труда… – Большого труда, – он откинулся на спинку стула. Любой другой человек, возможно, улыбнулся бы, пусть даже сардонически. Но Майкл Дуни никогда не улыбался. – Не считая досудебного представления доказательств, мы должны начать с нуля. И под нами я подразумеваю эту фирму, а не тебя. Я пошатнулась. – Меня… меня увольняют? – Нет, – сказал Джон Лоусон. – Нет. Всего лишь отпуск. Оплачиваемый. Дабы дать тебе время оправиться от пережитого испытания. Мы попросим Аптона взяться за дело Манро. Губы Дуни слегка скривились, и тогда я поняла, что он действительно хотел уволить меня, и помешала ему не доброта в его черством старом сердце и не милосердие Джона Лоусона. Он знал, что я еще до обеда подала бы на него иск о незаконном увольнении. Не говоря уже об освещении событий в СМИ в негативном ключе. – Мистер Дуни, я понимаю, что вы разочарованы во мне, – сказала я, как можно более ровным тоном. – Но позвольте мне напомнить вам о бесчисленном множестве других побед, которые я одержала для этой фирмы… – И именно поэтому, мисс Гарденер, я так снисходителен к вам. – Снисходительны? – я вскочила на ноги. – Я была в заложниках три дня. К моей голове был приставлен пистолет. Псих угрожал изнасиловать меня на глазах у шести людей. Приношу свои извинения за то, что не подумала о работе, и за то, что заранее не отнесла запасной костюм в больницу. Дуни был невозмутим. – Хорошего отпуска, мисс Гарденер. Проведите его с умом. Возвращайтесь к работе, включив мозги, либо не возвращайтесь вообще. Я сидела за рулем «Порше» Дрю на стоянке, ожидая, когда меня накроет гнев от несправедливости произошедшего. Но вместо этого я чувствовала облегчение, словно прохладный ветерок в знойный день. – Что со мной не так? Я уже не была уверена, что я на правильном пути, чтобы вернуться к своей прежней жизни. Мои эмоции просто не соответствовали ситуации. Та Алекс, четыре дня назад, была бы унижена тем, что ее отстранили от работы. Я бы боролась за право вернуться на работу, и да, я бы скорбела о потере такой большой зарплаты. А сейчас мне было так легко от осознания того, что ложью и двуличием мистера Манро теперь будет заниматься Кристофер Аптон. Аптон был акулой. Как и я когда-то была. – Есть, – сказала я пустой машине. – Я и есть акула. Тем не менее я чувствовала, словно камень свалился с плеч. «Все должно было быть совсем не так». Моей последней надеждой был катарсис. Расскажи я ФБР о произошедшем, возможно, я бы почувствовала, как вскрываются мои раны и весь этот яд выходит наружу, оставляя меня чистой и полноценной. Я могла только надеяться. Дрю ждал меня в вестибюле штаб-квартиры ФБР на бульваре Уилшир. – Хорошо выглядишь, – сказал он. – Лучше. Ты готова? – Конечно, – я заставила себя улыбнуться. Нас провели в небольшой кабинет, где два агента сидели напротив стола, заваленного бумагами и фотографиями. Магнитофон и камера вели запись, когда я рассказывала все, что могла вспомнить, и отвечала на десятки вопросов. Ужасные события заставили меня задуматься. Вспомнив зловонное дыхание Фрэнки на моей щеке и его ужасный, хихикающий смех, я запнулась. Они расспросили меня об инциденте с Амитой и ее наушником, а также о противостоянии с Винсом в финале. Как можно более спокойным тоном я рассказала им о героизме Кори в обеих ситуациях. Я была свидетелем ужасного преступления, и все же, когда Дрю сидел рядом, я чувствовала себя преступницей на допросе. – Расскажите нам о мистере Бишопе и других заложниках из вашей группы. Чем вы занимались все то время, что находились там? |