Книга Сгорая дотла, страница 93 – Эмма Скотт

– Хорошо бы, – призналась я в порыве паники, которую тщательно сдерживала. – Я так не могу, Лайла. Я не могу. С Кори или без него, но это все неправильно. Я чувствую себя чужой среди всех этих людей. Но уже слишком поздно. Мы уже здесь. Так много людей… что мне теперь делать?

– Дыши, милая. Дыши. И еще не слишком поздно. Я помогу тебе. Ты поговори с Дрю, а я отправлю всех по домам. Все, что ты захочешь.

– Я… – мои руки отчаянно скручивали салфетку на коленях.

Подошел официант и склонился над моим ухом.

– Снаружи вас ждет мистер Бишоп. Он говорит, что это очень срочно.

Мое сердце замерло, а затем понеслось галопом, как испуганная лошадь. Салфетка упала на пол. Я уставился на Лайлу.

– Он здесь.

– Кто? Кори?

Я кивнула и поднялась на ноги. Игнорируя приветствия и поздравления моих гостей, я шла мимо них, почти ничего не слыша. На улице я никого не увидела. Мой взгляд заметался по сторонам, и я заметила грузовик Кори в очереди на парковку, а за ним «БМВ» моего отца.

– Алекс.

Я повернулась налево. Он был там, в стороне, как будто хотел остаться в тени наступающей ночи.

– Кори. Что ты здесь делаешь?

В моем воображении всплывали сцены из фильмов, где герой срывает свадьбу, признается в любви женщине перед удивленными зрителями, хватает ее на руки и уносит. Но красивое лицо Кори было стоическим, жестким, как будто он пытался не развалиться на части.

– Прости… прости, что я заявился сюда вот так.

– Все в порядке, – я подошла ближе, хотела прикоснуться к нему, обнять его. – Что такое? Что случилось?

– Джорджия ушла. Она уехала. На Аляску. И она оставила Кэлли.

До меня не сразу дошел весь смысл его слов, а затем я прикрыла рот рукой.

– Что? Нет… она уехала?

– Да, и теперь Кэлли… Кэлли действительно… расстроена, и она хочет в свою комнату. В твоем доме. Она говорит, что там будет чувствовать себя лучше. И сейчас я бы совершил даже убийство, если бы от этого ей стало лучше.

– Где она?

– В грузовике. На парковке, – мускул на лице Кори дернулся. – Она… ей не очень хорошо.

Сочувствие к малышке больно пронзило мою грудь, я бы тоже совершила убийство, помоги ей это.

«И начала бы я с Джорджии».

– Ключ. Тебе нужен ключ.

– Да. Господи, прости меня, Алекс. Но я не знаю, что еще делать.

– Моя сумочка внутри. Я возьму ее. Я сейчас возьму ее и вернусь.

Не дожидаясь ответа, я поспешила обратно в ресторан. Я нашла свою сумочку на стуле, где и оставила ее, и дрожащими руками вынула связку ключей. Дрю подошел ко мне.

– Алекс? Ты в порядке? Что происходит?

– Я должна… этот чертов ключ… – я сорвала ключ от коттеджа со связки и пошла прочь так быстро, как только могла на каблуках, Дрю последовал за мной.

Выйдя на улицу, я резко остановилась, увидев своих родителей рядом с Кори. Лайла незаметно оказалась возле меня.

– Все в порядке, – пробормотала она. – Все будет хорошо.

Я схватила ее за руку.

– Александра, – произнесла моя мать с неестественной гримасой. – Мы только что встретили твоего друга.

– Да, – громко сказал мой отец, заглушая пренебрежительный голос своей жены, – и я как раз говорил о том, как мне приятно пожать руку человеку, который позаботился о моей дочери в том банке, – он протянул Кори руку. – Не знаю, как вас и благодарить, молодой человек.

Дрю подался вперед.

– Ты, – он недоверчиво посмотрел на Кори. – Сука, я не могу поверить в это. Ты здесь? – он осуждающе повернулся ко мне. – Одного раза было недостаточно? Тебе приспичило унизить меня здесь? Сегодня вечером?

– Нет… я…

Я огляделась, вокруг уже собралась небольшая толпа. Антуанетта и Рашида вышли из ресторана; другие гости все еще прибывали. Я почувствовала, как меня охватывает паника и я теряю дар речи. Я чувствовала только руку Лайлы в моей руке.

– Извини, мужик, – сказал Кори. – Это моя вина. Алекс не имеет к этому никакого отношения.

– Так чего же ты хочешь? – Дрю усмехнулся. – Еще помощи? Что, целого дома недостаточно? Пожертвований недостаточно?

– Дрю!

Я протиснулась между ними, мое сердце разрывалось от того, как побледнело лицо Кори при этих словах. Люди смотрели, бормоча что-то себе под нос. Мне хотелось схватить Кори и исчезнуть. Но он с вызовом посмотрел на всех, высоко подняв голову, и обратился к Дрю.

– Ты прав. Мне нужна помощь. Сука, это последнее, чего я хочу, но – да, я стою здесь и прошу о помощи. И – да, я не мог выбрать более неподходящее время. Но позволь сказать тебе, что подходящего времени не бывает.

Слезы навернулись мне на глаза. Я знаю, чего ему стоило сказать эти слова. Для него это было равносильно тому, чтобы подвергнуть свою жизнь опасности. Яростная гордость нахлынула на меня, смывая смущение. Ему нечего стесняться. Нечего.

– Мне так жаль, Алекс, – он оторвал взгляд от Дрю и посмотрел на меня. – Я не хотел приходить сюда. Но это ради Кэлли и…

– Ты стараешься ради семьи, – закончила я. – Да. Да, так и есть.

Я вложила ключ в его руку и обхватила ее. Когда его глаза встретились с моими, мои родители, Дрю, Лайла… все они исчезли, остались только мы с Кори и мое чувство сильной любви к нему.

«Я люблю его. Люблю…»

– Я испортил твою вечеринку, – виновато произнес он.

– Нет, – сказала я мягко. – Я как раз собиралась это сделать, – я бы еще долго прикасалась к нему, но он так нужен Кэлли сейчас. – Иди.

Он напрягся на мгновение, склонив голову, затем повернулся и побежал к своему грузовику, припаркованному рядом с «Мерседесами», «Ягуарами» и «БМВ». Я увидела бледное отрешенное лицо Кэлли в пассажирском окне кабины, увидела, как ее маленькая ручка еле поднялась и помахала мне. Я выдавила из себя улыбку и помахала в ответ, затем приложила руку к своему ноющему сердцу и наблюдала за тем, как отъезжает грузовик, пока он вовсе не исчез в потоке огней на бульваре Созвездия. Когда я наконец обернулась, то увидела вокруг молчаливые лица.

– Мне нужно поговорить с Дрю наедине.

– Конечно, – сказала Лайла. – Мистер и миссис Гарденер? Все? Зайдите внутрь, пожалуйста.

Моя мать собиралась было возразить, но взгляд моего отца заставил ее замолчать и позволить Лайле проводить их в ресторан. Все остальные тоже вернулись в ресторан, оставив нас с Дрю наедине. Мы стояли у высокой стены со светящейся вывеской над нами.

– Дрю, прости…

Он покачал головой, его суровые черты, выражавшие гнев, смягчились смирением.