Онлайн книга «Любовь по науке, или на практику в другой мир»
Когда Дарбюр закрыл за мной дверь в комнату Гарона, в первый момент я остолбенела. Тут никого не было. Почти темно, лишь свечи везде. Горят красиво и уютно. Обычный столик и кресла… И тишина, пустота. Что же, выходит, он решил сойти с дистанции? А говорил, что «любой из них» готов завтра же отправиться со мной на Землю! Может, имел в виду кого угодно, но не себя?! И ведь это можно понять… Это парням и Гарверу практически нечего терять в этом мире. Более того — парни на Земле могут получить бесценный опыт, все возможности для развития. Вон, Дренер целый план придумал. Гарвер теряет лишь привычный образ жизни, свою пещеру и возможность обращаться когда угодно (на Земле же нельзя будет просто так каждый день превращаться в дракона), а кое-что — наоборот, приобретает. Например, возможность заниматься творчеством. И меня. А вот Гарону есть что терять. Он — декан факультета. И даже подумывал вернуться на ректорскую должность. К тому же я подозревала, что нынешний ректор из людей во многом слушается бывшего, то есть Гарон подрабатывает «серым кардиналом». У него есть статус в государстве и в сообществе драконов. Под его охраной находится какая-то территория… Он повязан с этим миром! И неудивительно, что он решил выбрать его! Свой мир. И свою устоявшуюся интересную жизнь. Но это было так больно! Так невыносимо больно… Я замерла со слезами на глазах, сглотнула. А губы сами собой прошептали: — Но как это некрасиво — просто не прийти на свидание! Неужели он думает, что я не поняла бы его, скажи он мне прямо?! Закусила губу, чтобы не зареветь в голос. Подозревала в «предательстве» Дренера. А предателем оказался тот, кому я доверяла. В чью защиту верила. Тот, кто, в конечном счете, спас мне жизнь! «Вот именно, — подумала я. — Спас — и решил, что этого достаточно. Пусть кто-то другой идет со мной на Землю, тот, кому нечего терять». Слезы полились рекой. И в этот момент послышалась музыка — та самая мелодия, которую Гарон играл на конкурсе. Дракон в темном костюме, расшитом серебром, шагнул из темноты. Черная одежда, смуглая кожа, черные волосы… вот я и не заметила его сразу в темноте. За несколько секунд успела проиграть внутри целую трагедию. Вот дурочка! — Кажется, ты опять плачешь со мной, — сказал Гарон, протягивая мне руку. — А я всего лишь настраивал инструменты, чтобы не подвели в самый важный момент, — улыбнулся и указал рукой в угол. Там стояло несколько музыкальных инструментов, из которых лилась «наша» мелодия. Гарон, в отличие от остальных, обеспечил живую музыку. При свечах это было действительно романтично. Я хлюпнула носом и искренне сказала то, что думаю: — Я такая дурочка. — Ну что ты, это я дурак, — ласково улыбнулся Гарон и протянул мне ладонь, приглашая на танец. — Одевшись в черное, мне не следовало прятаться в тени. Мне вообще не следует больше этого делать… Потанцуем? Я хотел начать наше свидание с того, на чем окончилось предыдущее. С того, что нам испортили некоторые события… Я с глупой улыбкой, смешавшейся со слезами, кивнула, и Гарон мягко заключил меня в объятия. И, конечно, я тут же машинально уткнулась ему в грудь лицом, словно бы отдавая ему свои слезы, боль и сомнения. Опираясь на него, как хочется опираться на любимого мужчину. Гарон положил большую теплую руку мне на голову, прижал к себе и очень медленно повел. …Снова в его объятиях были счастье и покой. А границы, разделявшие нас и резавшие мне сердце, растворились. — Не понимаю, почему ты готов уйти со мной… — искренне прошептала я. Даже не была уверена, что он услышит. — Тебе ведь, в отличие от них, действительно есть что терять. Академию, например… И мы даже не истинная пара… Гарон крепче прижал к груди мою бедовую голову. — Потому что я люблю тебя, — серьезно ответил он. — А любовь важнее всякой ерунды… Если уж она важнее истинности, то и Академия не может с ней конкурировать… Я не видела, но ощутила, что он криво улыбнулся. Ох уж эта его улыбка! Потом мягко, медленно поднял мое лицо рукой и… Нет, не поцеловал. В смысле — не поцеловал сразу. Сначала подхватил меня на руки, и его мужественное лицо оказалось в опасной чарующей близости от моего. Мир поплыл, остались лишь его глаза, в которых я тонула, как в бездонном небе. Его твердые черты, в которые, казалось, собралась вся Вселенная. В точку. В единое целое. И только тогда нас закрутило. Губы Гарона накрыли мои, и мы с ним тоже обратились этой точкой. В которой сходится все. Казалось бы, не может быть лучше, чем было с Гарвером. Но я ошибалась… С Гарвером я могла хотя бы сравнить с другими, понять, каким был его поцелуй. Сейчас же определений и сравнений не осталось вообще. Казалось, перестань Гарон целовать меня, и мир рухнет, исчезнет. Потому что именно в таком порыве рождаются звезды и миры. В единстве двух существ — очень разных и в тоже время в чем-то очень похожих. Как мы с Гароном. Лишь одно я могла сказать точно. В этом поцелуе была любовь. Нежная и исступленная. Ласковая и страстная. Сильная и тихая. Противоречивая, но единая в своих противоречиях. …Выплывала я долго. Очнулась лишь, когда услышала: — Ну, вот и все, теперь его нет… — и рука Гарона (он так и держал меня!) каким-то немыслимым образом изогнулась, ласково легла мне на щеку. — Кого, где… О чем ты?! — растерянно прошептала я. Не знаю уж, кого там нет. Вот сейчас точно все на месте! Сейчас, когда я в его руках, знаю, что он любит меня, и больше нечего бояться. Когда все стало просто и понятно. — Да кого? Гарвера, конечно, — усмехнулся Гарон. — Он сделал все, чтобы хорошо наследить в твоей энергетике. Но сейчас здесь больше ничего нет… — Так, подожди, ты все же «почистил» меня? — мир вновь стал резче, лицо Гарона выплыло из сладкого тумана. — Само почистилось. Даже удивительно, учитывая все входные данные, — он ласково зарылся губами в мои волосы. Потом спустился ниже, явно собираясь целовать меня снова. — Погоди! — я собрала в кулак остатки воли, подпитываемой любопытством. — Теперь у нас собеседование. Да-да, я собеседую всех кандидатов. И поцелуй позволен только один… «Проклятье! Почему только один?!» — Кем это позволен? — улыбнулся Гарон. — Условия эксперимента позволяют делать, что угодно. Даже если ты решила, что так нельзя. И к лучшему — это дало тебе повод держать дистанцию с ними… Я же знаю, как обстоит на самом деле, и собираюсь целовать тебя, пока тебе не надоест… И я не истинный, чтобы спрашивать разрешения! — хрипловато закончил он, щекоча дыханием мое ухо, от чего восхитительные мурашки заставили тело просто изгибаться и изнывать прямо у него на руках. |