Книга Ломбард на навьем перекрестке, страница 43 – Кристина Юраш

Кот заиграл и запел женским голосом, да так, что меня тут стало отключать.

Я дернула головой, чтобы прийти в себя, но веки тяжелели, глаза слипались, а нос стал клевать. У кота, между прочим, было очень неплохое сопрано. И если бы не недавний инцидент, я бы подумала, что однажды его ловили по всей ветеринарке.

Юбка кота шевелилась от подергивания хвоста, когти цепляли струны, а хищные глаза высматривали царевича.

Отчаянно борясь со сном, я пыталась вникнуть в смысл песни. Со стороны это было покруче оперы. Плавно, идеально чисто и мелодично. Только слов не разобрать. Прямо как в настоящей опере. Какие-то «и со-о-оли в спи-и-и-не» и «мо-о-орды пьяны!».

Зато, когда я вслушалась, я поняла. Это к лучшему, что слов не разобрать.

- На пеньке сижу, играю. Идиота поджидаю. Вот на мне сношались мухи, муравьи ползут по брюху, две занозы чую попой, где ты, тварь, скачи галопом! - слышался мелодичный и плавный голос кота.

Вот ни в жизнь бы не подумала, что такая красивая мелодия ложится на такие ужасные слова.

Я что-то как-то неудачно моргнула, как вдруг меня легонько толкнули.

- Проснись, золотко! – легонько ущипнул меня кот, когда я подскочила, вертя головой: «Что? Где? Как? Кто?».

- Держи жениха, - послышался голос кота, а он сгрузил с плеча обмякшую детину со спущенными штанами. На бледной попе виднелось родимое пятно. – В целости и сохранности!

- Ой, - опешила я, вставая с роскошного ковра и зевая. Жениха сгрузили, как мешок картошки. - Ой, а ты куда?

- Там еще человек восемь лежит,- заметил кот, кивнув в сторону улицы. – Кто виноват, что они решили одной дорогой ехать!

- А что мне с женихом делать? – спросила я, видя, как спит буйная головушка, подергивая сапогами. – Эй! Ты мне инструкции не выдал!

- Мне проще сказать, что тебе с женихом НЕ ДЕЛАТЬ, - ревнивым голосом произнес котик, сверкнув глазами. – Иначе зарплату звиздюлями получишь, золотко мое.

Меня дернули к себе и поцеловали так, что коленки подкосились.

- Так, мозги мужикам конопатить умеешь? Пудрить? – спросил кот, кивнув в сторону тела. – Брачные конкурсы на твое усмотрение! Сейчас он тебя погрузит и потащит в свое царство. Родителям представит. Те обрадуются, что дескать, нашлась сердобольненькая, пригрела наше чадушко! А как узнают, что ты – чудо-чудное, так все. Назначат свадьбу да пораньше. Ну, чтобы ты передумать не успела! Как целоваться лезет, ты ему заряди что-нибудь эдакое. Только смотри, без фанатизма. И скидку на образование делай. Короче, тяни время.

- П-п-поняла, - кивнула я, глядя на нареченого, который не подавал ни надежд, не признаков жизни. – А если он не очухается? Что мне делать?

- Вот, держи, - произнес кот, протягивая мне на вытянутой руке тряпку. Я вдохнула, и окосела. – Древнее средство реанимации. Только учти, это и реанимация, и анестезия. Так что возле носа у него не передерживай.

Кот исчез, а я осталась в шатре с вонючей тряпкой.

- Ладно, - присела я, подсовывая портянку к носу – пуговке.

- Ой, - очнулся царевич, глядя на меня. – О! А где это я?

Он присел, тряся головой. Видимо, женщины его или еще не интересовали, или уже не интересовали, или вообще не интересовали.

- У меня в шатре, - проворковала я, глядя на царевича и тайком выбрасывая портянку. – Я – царь – девица.

Царевич осматривал шатер, а я мысленно свирепела. Конечно, доводить отношения до крайностей неразделенной любви не хотелось, но и начинать знакомство с фразы: «Мне нужно твое яйцо!» тоже. Такой фразой можно спугнуть любого мужика. Не только царевича по образованию и дурака по призванию.

- Так, кокетка, - послышался тихий голос кота, пока царевич все недоверчиво щупал в другом конце шатра. – Включай обаяние на всю катушку.

- Как? – прошипела я, улыбаясь.

- Ну, скажи ему, что он тебя спас! – шепнул голос кота, а я обернулась и увидела лишь растворяющийся дымок.

- Спас ты меня, Иван Царевич, - задушевно проворковала я, изображая робкое стеснение.

- Спас? – спросил царевич, удивляясь, когда это он успел!

- Спас ты меня от злого Котея, который похитить меня хотел, - продолжила я, пытаясь изобразить ложную скромность.

- И как это? – спросил царевич, надвигая шапочку на лоб. Он задел висящими рукавами кафтана виноград и перевернул вазу.

- Кричала я о помощи, - начала я, пытаясь представить, как меня спасают от кота. – А тут и ты поспел! Затащил злой Котей меня в чащобу, взял меня за косу и говорит…

- Однажды я убью тебя за такие импровизации, - послышался голос кота на ухо. Я обернулась, а дымок опять растаял.

- Царь- девица, хочу на тебе жениться, - намекнула я, поглядывая краем глаза на «героя», которого тащили сюда за ногу. – И оставил меня здесь. Дескать, посидишь, подумаешь… Гусли выдал, а я с горя и петь начала. А тут ты поспел, Иванушка…

Видимо, Иван Царский Сын ожидал чего-то вроде кишок, намотанных на деревья, героической победы и трупа врага чуть пониже сапога. Поэтому вздохнул.

- Так, сейчас злой Котей вернется, - послышался голос на ухо. – Его прибьет, а с тобой сотворит нечто нехорошее…

- Так я его одолел? – спросил Иван Царевич, поглядывая в сторону улицы.

- Отогнал, - ответила я. – А если спас девицу, то обязан жениться…

Иван Царевич посмотрел на меня, присмотрелся и согласился.

- А теперь валим быстрее, пока злой Котей домой не вернулся! – зашептала я. – А как вернется, то разозлится!

Мы вышли из шатра, а Иван Царевич осмотрелся.

- Ой, страшно мне, - прошептала я, беря его под руку. – Уходим, но только тихо! А то злой Котей вернется и …

- Тихо, так тихо, - махнул рукой Иван Царевич, видимо, даже обрадовавшись свадьбе. Но с опозданием, правда.

Он встал, набрал воздуха в грудь и ка-а-ак свистнет. У меня даже уши заложило.

Пока в голове звенел свист, я осматривалась по сторонам. Так, предупредите слабонервных, что сейчас должно произойти.

- Не скачет! – заметил Иван Царевич, снова набирая воздуха в грудь.

Оглушительный свист заставил меня поежится. Если бы и правда злой Котей отошел на минутку на другой конец леса, то он бы мигом прилетел.

И тут я услышала, как ломаются кусты. Сначала появилась задница, а потом и все остальное.

- Это что за ослик? – шепотом спросила я, рассматривая плод страстной любви ослика и верблюда. Огромные уши, маленький рост, грива с проплешинами и два горба на тонких ножках.

- Это – потомок конька- горбунка, - послышался голос кота.

- Ну, сейчас мы быстро уберемся! – лихо надвинул шапку царевич. Он поймал конька за ухо, а тот посмотрел на меня равнодушными глазами.