Онлайн книга «Романтичные сказки»
|
— А куда книги денешь? — спросила Янка, не спеша возвращать на место томик стихов. Юрка поднялся, оставив вмятину на сидении старого кресла: — Не знаю! Сдам в библиотеку. Закинув руки за голову, он потянулся. Отчего толстовка из мягкого флиса, в которой он был одет в этот раз, задралась. И в прорези над поясом джинсов мелькнул на секунду подтянутый низ живота, с покровом из темных густых волосков… Янка уткнула нос в книгу. — А то, может, заберете? — он кивком указал на предмет разговора. — Да! — Нет! Почти в один голос прокричали ребята. Лёшка выпрямился: — Ты серьезно? — Пусть будут, — Янка пожала плечами, прикидывая, сколько книг они осилят за раз. — Забирайте! Вон вместе с сервантом, — махнул рукой Юрка. Он взял с подоконника зажигалку и вышел курить на балкон. Было видно, что в стенах этой квартиры он чувствует себя неуютно. Хотя его фотографии красовались на каждом углу. В том числе на серванте. На снимках был запечатлен тот самый лоботряс, который своим хулиганством нервировал весь пожилой контингент. Ведь это именно он, получив отворот-поворот, разукрасил одну из стен в доме, где жила старшеклассница Светка. В прежнем Янкином доме! Чёрный маркер на свежей побелке проступал даже после, когда стену замазали новым раствором. Стоит отдать должное, рисунок вышел забавным! И Светка на нем получилась похожа. По крайней мере, лицо. Ведь Янка ни разу не видела соседку голой. А Юрка, выходит, что видел! Рисунок исчез и шумиха, постепенно утихла. И только сторож дядь Витя, живший на одном этаже с легкомысленной «Музой», с восторгом воспринял художества юного мастера… Лёшка закрылся в туалете. А Янка, сама не зная зачем, шагнула на улицу вслед за Юрой. Балкон был застеклен, но старые рамы продувало насквозь. Об этом она не подумала, выйдя наружу в шелковой блузке. Юрка стоял, облокотившись об узкий подоконник. Спина колесом, изо рта вырывается дым, но пронизанный холодом воздух возвращает его обратно. Увидев её, он выпрямился. Затянулся еще раз и улыбнулся ей краешком рта. Отчего асимметрия на его лице стала более заметной. — Жалко баб Нину, — вздохнула Янка. Она вдруг поняла, что так и не выразила ему соболезнование. Вот же манеры! Юра вздохнул: — Да. Повисло молчание, и она пожалела, что подняла эту тему. Вдруг для него это — личная драма? — Кажется, она была слишком хорошего мнения обо мне, — произнес Юрка. Эта реплика была неожиданной. И Яна не сразу нашлась, что ответить. Её молчание он воспринял по-своему. — Замерзнешь! — бросил в ответ. Янка беззаботно махнула рукой. И, хотя по коже бежали морозные цыпки, она мужественно расправила плечи. — Спасибо за книги! — Да, не за что, — ответил он как-то рассеянно. Затем, щелчком отбросив в форточку окурок, вдруг расстегнул молнию своей толстовки. А после — принялся снимать её! Все это выглядело так, словно сейчас одежда отправится вслед за окурком. Но вместо этого Юрка шагнул в сторону Яны. И как-то порывисто, неаккуратно, накинул кофту ей на плечи. Она вздрогнула, поймала один ускользающий край. — Спасибо, — сказала вполголоса. Остаточный запах парфюма, щедро сдобренный горечью табака окутал её со всех сторон. Как будто бы обнял… — Так значит, стихи? — вдруг спросил Юрка. Он так и остался стоять напротив распахнутого окна. Только теперь в футболке с коротким рукавом. «Ему же холодно», — подумала Яна. — Ну, вроде того, — вслух сказала она. — Дашь почитать? — спросил он без доли сарказма. «Ему и правда интересно?», — про себя усмехнулась Яна. — Еще чего! — озвучила свой ответ. — Почему? — уточнил он, — Стесняешься? «Скорее, стыжусь», — подумала Янка. До этого момента избегавшие друг друга, их глаза неожиданно встретились. Она метнула взгляд в сторону. Наверное, слишком быстро? — Любое творчество достойно уважения! Этого не нужно стесняться, — прозвучал его голос. «Тоже мне, психотерапевт», — подумала Янка. И, как будто учуяв её раздражение, он рассмеялся: — А я вот тоже… пописываю! — Стихи? — удивилась она. Он перестал смеяться, но улыбка словно застыла у него на лице: — Только читать не дам, и не надейся! — Не очень-то и хотелось, — пожала плечами Янка, и плотнее запахнула мягкий кокон его толстовки. Юрка вздохнул, ладони его утонули в карманах джинсов. Кажется, он дрожал! Не от смеха, от холода. — А я ждал, что ты будешь настаивать, — произнес с сожалением. Янка усмехнулась, раздумывая над тем, будет ли её виной, если он заболеет простудой. — Ну, тогда мне пришлось бы дать тебе свои, — заключила она. Только теперь понимая, что это могла быть уловка с его стороны. Кто вообще сейчас пишет стихи? Юрка усмехнулся, вероятно, поняв, что фокус не удался. Во взгляде его мелькнула какая-то недосказанность. Он отвел его в сторону. Позволяя ей видеть свой профиль на фоне окна, за которым уже вечерело. И Янка засмотрелась. Но не в окно! На него. На волевой подбородок, на скошенный кончик длинного носа. И надбровные дуги. Тяжелые, обремененные густыми бровями. Она вздрогнула, удивляясь тому, отчего теперь его близость ощущалась так остро. — Бабушки часто идеализируют своих внуков, — произнесла она вслух. И тотчас пожалела об этом. Ну почему, среди уймы других фраз именно эта решила выйти наружу? Однако слова прозвучали! И она затаила дыхание, не зная пока, как он их расценит. Но Юрка, к её удивлению, согласно кивнул: — И не только своих! Поймав её взгляд, он продолжил: — У неё была отдельная миска для Лёхи. Когда он приходил на пельмени! Они рассмеялись. И, видимо, каждый вспомнил о том, что в детстве Лёшка был любитель поесть. — А ты думала, откуда взялась кличка Пельмешек? — проговорил Юрка. Он закупорил окно, перекрыв «кислород» сквозняку. Янка вскинула брови: — Впервые слышу. Он удивленно воскликнул: — Да ладно! Диалог оборвался, когда на балкон вышел Лёшка. Они замолчали, как по команде. А он, словно не чувствуя в этом подвоха, поежился, изучая пейзаж за окном. — Вы не торопитесь? — поинтересовался Юрка. Обращаясь сразу к обоим. — Ну, как сказать. Кому-то завтра на работу! А кто-то будет спать, — протянул Лёшка. |