Книга Мой год с Сэлинджером, страница 32 – Джоанна Рэйкофф

— Ну, может, чуть-чуть, — ответила я, хотя ничего такого не чувствовала. Мне нравились лампы и ковры, тишина и мягкий свет. — Хочешь, поедем в Вильямсбург поужинаем? Можем поесть тайской еды.

Я давно пыталась затащить Дженни в свой район на ужин или кофе, показать свою квартиру, чудесный квартал, где мы с Доном жили. Я надеялась, что если она проведет там вечер, то влюбится в эти места и решит туда переехать.

— Я не могу поехать в Бруклин, это слишком далеко. — Дженни покачала головой. — Мне же потом на паром возвращаться.

— Не так уж и далеко, — ответила я. Я не лгала: до Манхэттена от моего дома была всего одна остановка. А от места, где мы сейчас стояли, ехать было двадцать минут. — Или поедем в центр? Может, в «Серую собаку»? Или в «Пиццерию Джона»? — Дженни обожала пиццерию Джона.

Подруга неловко переминалась в своих туфельках с ремешком.

— А мы можем просто здесь где-нибудь сесть и быстро перекусить? У меня через час паром.

— Здесь?

Мы были в Вест-Сайде, на краю театрального квартала с баснословно дорогими ресторанами, рассчитанными на туристов и командированных. Здесь были сплошь стейк-хаусы с заламинированными меню, сетевые итальянские рестораны и ирландские пабы, где из-за гама невозможно было разговаривать. Никто из моих знакомых по доброй воле никогда бы не ступил за порог таких заведений.

— Тут есть один ресторанчик, куда нас иногда водит начальница — В голосе Дженни зазвучали умоляющие нотки. — С ужасным названием, но там очень вкусно.

— А как называется?

— «Паста-паста!» — с улыбкой ответила подруга. — С восклицательным знаком!

Мы расположились в отдельной кабинке, и, насаживая на вилку пенне, я почувствовала себя глупо: Дженни была права. Мы же не поесть пришли; какой смысл куда-то ехать? Мы поговорили о Техасе, об эпопее со свадьбой — родители Дженни посчитали, что ресторан в Центральном парке слишком дорогой, — о романе Дона, который тот так и не дописал.

— А как дела у Бретта? — наконец спросила я. — Он уже решил, где будет учиться?

Бретт ждал писем из юридических школ с решением о зачислении; письма начали приходить в марте. Он уже поступил в две нью-йоркские школы: Бруклинскую юридическую и Кардозо ^[28]. В других местах его включили в списки ожидания.

Дженни кивнула:

— Его перевели из списка ожидания в основной список в Кейсовском университете ^[29], он будет учиться там.

— В Кейсовском? — Я похолодела. — Но почему? Его же взяли в Кардозо ^[30].

— Бретт считает, ему больше подходит Кейсовский. Это очень хороший университет. И Бретт родом со Среднего Запада. Он скучает по дому. А еще ему кажется, что в Кливленде учиться будет не так… нервно, что ли. В Нью-Йорке студенты юридических школ готовы глотки друг другу перегрызть.

Я улыбнулась:

— Значит, ты будешь ждать его возвращения?

Дженни рассмеялась:

— Нет, конечно, мы поедем вместе! — Она закатила глаза. — Мы же обручены.

— Точно, — согласилась я. — Я и забыла.

Мои макароны остыли. «Паста-паста!» С восклицательным знаком! Кому-то из моих друзей, кроме Дженни, это показалось бы смешным?

— На самом деле, я даже рада, — продолжала Дженни. — Я всю жизнь прожила в Нью-Йорке, нигде больше не бывала. Кливленд — классный город. Там хороший художественный музей. И все дешево. За те деньги, которые мы сейчас платим за квартиру, можно снять целый огромный дом.

Я училась в Оберлине. И хорошо знала, что такое Кливленд, но не стала возражать и просто кивала, допивая мутные остатки домашнего красного. Дженни не заказала вино, отчего я почувствовала себя выпивохой. Все мои друзья заказывали вино за ужином, причем не один бокальчик, а сразу графин. Какой смысл ужинать — даже если речь об ужине в дурацком корпоративном ресторане в Мидтауне, — если даже вина не выпить? Несколько минут мы сидели в тишине, затем на лице Дженни появилась глупая улыбка — ее прежняя улыбка, которую я так хорошо помнила, но редко видела в последнее время.

— Давай возьмем тирамису на двоих, — предложила она. — Тут ужасный тирамису. Такой ужасный, что даже вкусный.

— Давай, — согласилась я, и подруга подозвала официанта.

— А чем кончилась та история с Джуди Блум? — вдруг спросила она.

Примерно неделю назад я рассказала Дженни, что в офис приходила Джуди. Прежняя Дженни пришла бы в восторг и потребовала выложить ей все подробности. Новая Дженни вспомнила об этом, когда ужин уже закончился. Кажется, ее это совсем не интересовало. Я объяснила, что произошло.

— Ну, разумеется, она ушла! — воскликнула Дженни.

— Потому что моя начальница сказала ей, что не знает, сможет ли продать ее новый роман? И потому что она засунула ее книги в угол, где их никто не видит? — с улыбкой проговорила я. — Или потому что наш офис похож на похоронное бюро?

— По всем этим причинам, — хмыкнула Дженни и поставила чашку с кофе, в которой плавали крошки тирамису, на стол. — А еще потому, что ваше агентство… оно как из диккенсовских времен. Ступаешь через порог и переносишься на сто лет назад. — Она странно посмотрела на меня. — Мы шли по тому коридору, и я все не могла понять, что же не так. А потом подошли к твоему столу, и я поняла: у вас в офисе нет компьютеров!

— Я же говорила, что печатаю на машинке.

— Да. — Дженни покачала головой, и ее темные блестящие кудряшки весело запрыгали. — Но я решила, что это причуда твоей начальницы. Что это у нее старомодные вкусы. Я не думала, что компьютеров нет во всем офисе, вообще нигде. Мы живем в 1996 году! Как у вас ведутся дела? Все давно переписываются по электронной почте. Как ваши сотрудники поддерживают связь с миром? — Подруга замолчала и склонила голову набок. — На месте Джуди Блум я бы не стала иметь дело с агентством, которое отказывается признать, что на дворе почти двадцать первый век.

На самом деле еще в марте Джеймс нашел способ уговорить мою начальницу вступить в цифровой век — не совершить полноценный переход, нет, просто немного прощупать почву. Речь не шла о том, чтобы установить компьютеры во всем офисе. Об Интернете никто даже не заикался. Джеймс лишь предложил закупить несколько персональных компьютеров для ассистентов, чтобы повысить эффективность нашей работы. Даже не подключая их к Интернету.

— Составь письменную заявку, — наконец согласилась начальница. Это было в апреле. — Узнай цены.