Книга Большой налет. Агентство «Континентал», страница 29 – Дэшил Хэммет

Потом спрятала нож под юбку и повернула лицо ко мне.

— Что ты там болтал о каких-то неприятностях у Эда?

— Читала об этих убийствах в газете?

— Да.

— Так что еще я должен тебе сказать? Единственный выход для Эда свалить все на тебя. Но сомневаюсь, что у него это получится. Если же нет, то ему хана.

— Ты спятил! — крикнула она. — Не так уж ты нализался, чтобы не знать, что во время убийства мы оба были с тобой.

— Я не настолько спятил, чтобы не знать, что это ничегошеньки не доказывает, — ответил я. — Но вполне достаточно для уверенности, что возвращусь в Сан- Франциско с убийцей на поводке.

Она рассмеялась. Я тоже ответил ей смехом и встал.

— Еще увидимся, — бросил я и направился к двери.

Я возвратился в Сан-Диего и послал телеграмму в Лос-Анджелес с просьбой прислать еще одного агента. Потом перекусил, а вечер провел в своем номере в отеле, ожидая Гормена.

Появился он поздно, от него так несло мескалем, что запах можно было учуять, находясь в Сент-Луисе, но голова у него была в полном порядке.

— Одно время дела складывались так, что я готов был вынуть пушку, чтобы вытащить тебя из той конуры, — усмехнулся он.

— Брось эти глупости! — прикрикнул я на него. — Твое дело глядеть в оба. Что ты видел?

— Когда ты смылся, девушка и тот тип сели рядышком, носом к носу. Они были возбуждены… сплошные нервы. Вскоре он вышел из кабака. Я оставил девушку и последовал за ним. Он пошел в город и послал телеграмму. Я не мог приблизиться к нему настолько, чтобы увидеть адрес. Потом вернулся в «Подкову».

— Кто он, этот тип?

— Судя по тому, что я слышал, приятным парнем его не назовешь. Зовут его Флинн Гусиная Шея. Служит вышибалой в том же кабаке.

Значит, Гусиная Шея был в «Золотой подкове» стражем порядка, а я его ни разу не видел за те три дня… Не мог же я так надраться, чтобы не заметить такое чучело. А ведь именно в один из этих трех дней миссис Эшкрафт и ее прислуга были убиты.

— Я телеграфировал в твою контору, чтобы они подбросили нам еще одного агента, — сказал я Гормену. — Он будет помогать тебе. Поручи ему девушку, а сам займись Гусиной Шеей. Сдается мне, что на его совести три убийства, так что не зевай.

— Есть, шеф! — ответил он и пошел спать.

Следующий день я провел на скачках — ставил по маленькой то на одну клячу, то на другую и ждал ночи.

После последнего заезда зашел перекусить в японский ресторанчик, а потом перебрался в казино, находившееся в другом конце того же здания. Там жизнь била ключом: свыше тысячи посетителей всех мастей и сортов, казалось, были охвачены единой страстью — спустить с помощью покера, игральных костей, колес фортуны, рулетки и прочих хитрых штучек деньги, оставшиеся после скачек, или все, что выиграли. Я не принимал участия в игре. Я бродил в толпе, охотясь на вполне определенных, нужных мне людей.

Вскоре я высмотрел первого — загорелого мужичка, похожего на поденщика, нарядившегося в воскресный костюм. Мужичок проталкивался к выходу, а на лице его было выражение той особой пустоты, которая отличает любителей азартных игр, проигравшихся до того, как игра закончилась. Таких гнетет не столько проигрыш, сколько то, что пришлось прервать игру.

Я преградил поденщику дорогу.

— Облапошили? — спросил сочувственно.

Он ответил смущенным кивком головы.

— Хочешь получить пятерик за пятнадцать минут работы? — спросил я.

Разумеется, он хотел, но что там за работенка?

— Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Старый Город и присмотрелся к одному человеку. Потом получишь деньги. Это все.

Мое объяснение не совсем удовлетворило его, но пять долларов на полу не валяются, к тому же он мог в любую минуту дать задний ход, если бы ему что-то не понравилось. Он решил попробовать.

Я велел завербованному подождать у двери и пошел искать следующего. Им оказался толстый коротышка с круглыми, исполненными несокрушимого оптимизма глазами. О да, он с превеликой охотой готов заработать пять долларов таким легким способом. Следующий, к которому я обратился, был слишком боязлив чтобы играть в такую странную и непонятную игру. Затем я завербовал филиппинца — очень щеголеватого в своем палевом костюме, и толстого грека, который, по всей видимости, добывал свой хлеб или в кабаке официантом, или в парикмахерской.

Этих было достаточно. Квартет в полной мере отвечал моим намерениям. Парни не выглядели слишком интеллигентно, но и не казались негодяями или пройдохами. Я усадил их в такси, и мы поехали в Старый Город.

— Теперь послушайте, — приступил я к инструктажу, когда мы прибыли на место. — Я иду в кофейню «Золотая подкова». Подождете несколько минут, потом войдете, закажете выпивку. — Я дал поденщику пятидолларовую бумажку. — Этим расплатишься за всех четверых… В ваш заработок это не входит. Там увидите высокого плечистого мужчину с длинной желтоватой шеей и маленькой гадкой рожей. Уверен, что вы ни с кем его не спутаете. Присмотритесь к нему хорошенько, но так, чтобы он не сообразил, что вы его пасете. Когда убедитесь, что запомнили его и всюду узнаете, кивните мне головами и идите сюда за деньгами. Только не ловите ворон. Я не хочу, чтобы кто-нибудь подсек меня, заметив, что мы знакомы.

Это показалось им странным, но пять долларов маячили перед глазами, а в казино еще шла игра, и, поставив пять долларов, при наличии капельки удачи можно было… Остальное дорисуйте себе сами. Они начали задавать мне вопросы, которые я оставил без ответа. Но ни один из парней не сбежал.

Когда я вошел, Гусиная Шея стоял за стойкой бара и помогал бармену. Помощь, конечно, была нужна: «Подкова» трещала по швам от наплыва гостей.

Я не заметил в толпе веснушчатой физиономии Гормена, но увидел острый как топор профиль Хупера, второго агента из Лос-Анджелеса, которого прислали в ответ на мою телеграмму. Лала сидела в конце бара и пила в обществе какого-то недомерка. Она кивнула мне, но свой улов не бросила.

Гусиная Шея скривился, подавая мне бутылку пива, которую я заказал. Спустя некоторое время в зал вошла нанятая мной четверка. Свою роль они сыграли отменно!

Вначале напрягали зрение в табачном дыму, заглядывая каждому в физиономию и отводя глаза, когда встречали чей-нибудь взгляд. Это длилось с минуту, после чего первый из них — это был филиппинец — заметил, что за стойкой бара стоит описанный мной человек. Мой агент подскочил на месте, потрясенный открытием, а увидев, что Гусиная Шея зловеще смотрит на него, отвернулся и беспокойно заерзал на своем стуле. Теперь и другие высмотрели Гусиную Шею и украдкой бросали на него взгляды, столь же незаметные, как фальшивые бакенбарды.

Филиппинец обернулся, посмотрел на меня, кивнул несколько раз головой и умчался на улицу. Трое оставшихся поспешно допивали свое виски, одновременно пытаясь перехватить мой взгляд. А я тем временем не спеша читал надпись, помещенную высоко на стене за баром: