Книга Шагги Бейн, страница 76 – Дуглас Стюарт

Он провел рукой по песчанику и мху, лаская их, словно после долгой разлуки.

– Впервые я пришел сюда с моим отцом. Тогда об этом месте почти никто не знал. Отец раскладывал маленький шезлонг, открывал пару-тройку банок пива и позволял нам часами здесь хохотать и орать. – Юджин огляделся, вспоминая счастливые времена. – Вода была холоднющая, но нашей Коллин нравилось тут плавать. У нее были такие длинные ноги, что она любого из нас могла обогнать.

Агнес, нахмурившись, смотрела на кроваво-красную воду. Свою вечернюю сумочку она засунула под мышку.

– Она, вероятно, выглядела, как Кэрри ^[106] в конце вечера.

Юджин наклонился и зачерпнул горсть воды.

– Не бойся! Это можно пить. Водичка свежая. Смотри.

Он поднес ладонь к ее губам, но она приложила руку к груди и отрицательно покачала головой. Она почти сразу же пожалела об этом. Выражение лица Юджина сделалось таким несчастным. Он отер влажную руку о брюки.

– Какая глупость с моей стороны! И что было у меня в голове, когда я привез женщину с такими манерами, как у тебя, в это место?

– Нет. Просто я не этого ожидала.

Она провела рукой по красному песчанику, пытаясь извлечь из него тепло воспоминаний Юджина.

– Я полагаю, что с тех пор, как мы оба завязывали с кем-либо романтические отношения, прошло довольно длительное время?

– Это так бросается в глаза? – Юджин потер покрытый грязью носок своего ботинка о брючину, потом выковырял ногтем большого пальца кусочек красной породы, сжал его так, что побелели костяшки. – Я был всего лишь простым шахтером, но могу поспорить: если сжимать его достаточно долго, этот кусочек превратится в алмаз.

Агнес рассмеялась. Она расстегнула свою сумочку, наклонила ее к нему.

– Почему ты мне раньше не сказал? Это же совсем другое дело!

Когда в лощину спустилась пара немецких туристов, он снова поднял ее. На сей раз она прильнула к нему всем телом и намеренно приблизила губы к розоватой коже у него за ухом. Юджин составил планы на этот день, и какими бы они ни были, она исполнилась решимости больше их не портить.

Он привез ее на холмы Кэмпси, и они прошли по болотистой земле к дальней стороне холмов, но на сей раз она не жаловалась. Потом они сидели на зеленых склонах и смотрели на город вдали. Он привез старый клетчатый плед, и ей даже не пришлось просить его об этом – он сам догадался сесть с подветренной стороны от нее и развернул приготовленную еду.

Набор был незатейливый, сытный и простой. Толстенные сэндвичи с сыром, в которых сыр по толщине не уступал хлебу, целая фермерская корзина крупной клубники и контейнер сосисок, которые он поджарил на гриле дома. Если еде и не хватало чего-то в части роскоши, то это компенсировалось объемом: он приготовил на целую шахтерскую смену.

– Твоя жена много ела? – спросила она.

– Да, пожалуй, аппетит у нее был неплохой. – Он позволил ей посмеяться над ним, и Агнес опять подумала о его великодушии. Юджин вытащил из спортивной сумки упаковку лагера. – Ты не возражаешь?

Она стряхнула грязь с юбки.

– Бога ради. Сколько твоей душе угодно.

Он предложил ей на выбор пинту молока на вид теплого и здоровенную бутылку шипучки. Она показала на шипучку, и он налил ей в термокружку.

– Что пьют, когда не пьют алкоголь?

Он искренне озадачился. Вопрос был общий, обращенный не только к ней.

Но Агнес восприняла вопрос иначе.

– Главным образом слезы моих врагов, а когда слез нет, то чай или воду из-под крана.

После этого они воодушевленно выпили за здоровье. Со своего места она чувствовала, что от лагера исходил тот знакомый глинисто-творожистый запах, и внезапно пожалела, что позволила Юджину сесть с подветренной стороны. Она взяла сэндвич с сыром – сыр оказался хорошим, ярким и терпким чеддером. Агнес пришлось откусывать маленькие кусочки, чтобы густое масло не приклеило хлебные крошки к деснам под ее зубными протезами.

– Тебе не нравится?

– Это просто великолепно, – сказала она. – Я подумала: не помню, когда в последний раз меня угощали едой.

– Боже мой, как же люди тобой пренебрегали.

Она раскинул в стороны руки и рассмеялась.

– Господи боже. Спасибо тебе. Вот об этом я и просила!

– Я смогу готовить сэндвичи с сыром, окорок с салатом, если ты не в настроении. Я могу сам открыть консервную банку, я даже могу яйцо всмятку сварить.

Он в мальчишеской гордости поднял подбородок.

Агнес в восторге перекрестилась.

– Мистер Макнамара, где вы скрывались все это время?

Может быть, как-нибудь потом он расскажет ей, что принес в дом еду для их пикника, как подросток, тайком. Как-нибудь в другой раз он расскажет ей, что этим утром он готовил сэндвичи с сыром на разделочной доске в запертой ванной. Он расскажет ей о своей дочери Берни и ее привычке повсюду совать нос, но это потом, сильно потом. Все это может подождать: он не хотел портить ее счастливый день.

Агнес прикрыла рот тыльной стороной ладони и зевнула. Юджин рассмеялся, а потом сделал то же самое.

– Ночная смена и до тебя доберется.

– Посмотреть на нас при свете дня. Ползаем, как парочка существ, ведущих ночной образ жизни.

Юджин сделал большой глоток лагера.

– А мне такая работа нравится. Даже если мне приходится крутиться, как…

– Белке в колесе, – подсказала Агнес.

– Миссис, вы назвали меня грызуном?

– Других – да. Тебя – никогда. Имей в виду, я в восторге от грызунов. Из шиншиллы, например, можно сделать превосходную шубу. – Агнес снова зевнула и повернулась в сторону Глазго. Город казался теперь таким далеким – гроздья серой массы в зеленой долине. Они смотрели, как вечернее солнце прочесывает город сквозь дыры в низких тучах.

– А мы можем пробыть здесь, пока в городе не зажгут огни?

– Если ты не замерзнешь – почему нет?

Погода словно услышала его слова – из-за холмов подул холодный ветер, и Агнес вздрогнула, когда он растрепал ее волосы. Юджин загородил ее собой, словно защитной стеной, и похлопал по своей широкой груди, словно здесь и было ее место. Приблизиться к нему ползком было бы неизящно, поэтому Агнес встала, прошла, покачиваясь на своих каблучках, по пледу и легла рядом с ним.

Она закрыла глаза, когда он обнял ее и прижал к себе. Они долгое время оставались неподвижны, не разговаривали, смотрели, как сумерки неторопливо опускаются на город. Ей было тепло в его объятиях, и она прижималась к нему, вверяя себя его надежности. Он растер ее холодные голени, а она разглядывала веснушки на его пальцах, неторопливо исследовавших ее острую коленную чашечку.