Онлайн книга «Ножевая атака»
|
– Постарайся показать ей фото, и, если она опознает Самсонова, можно будет его брать. – Ждать до вечера? Да как же так? Ты что, все еще сомневаешься, что Самсонов и есть Черных? А что, если он снова попытается убить ее? – Так Катю же охраняют. – И что? Веня проскрежетал зубами. – Я считаю, что этого Самсонова нужно брать немедленно. Зверев развел руками. – У нас не хватает улик! – Каких улик? – То, что он в день нападения на Катю где-то получил по физиономии, еще не делает его преступником. – Но он же врал, уверяя всех, что был в тот день весь вечер со своими дружками по гаражу. Он пропадал неизвестно где, у него разбито лицо, так что Самсонов вполне мог напасть в тот день на Катю. Я уверен, что это сделал именно он, иначе зачем же он просил Щукина состряпать ему алиби? Ты же мне это сам вчера сказал по телефону. Зверев покачал головой: – Посуди сам, Самсонов скрывал правду от Лопатина и от одноклубников. Ему зачем-то нужно было их убедить, что в четверг он гулял в бане с коллегами по цеху и бражничал. При этом он знал, что Лопатин его за это по головке не погладит. Однако он это сделал, и, я уверен, не для того, чтобы убедить в том, что бражничал, нас. Что это за алиби, которое сразу же развалилось как карточный домик? Мужики из гаража тут же подтвердили, что Самсонов в тот вечер где-то пропадал, а значит, такое алиби не имеет смысла. – И что из этого следует? – спросил Горохов. – То, что Самсонов что-то скрывает от тренера и команды, но не более того, – пояснил Зверев. – Откуда же у него ссадины на лице? – Пока не знаю, но надеюсь это выяснить, как и то, где он пропадал в тот вечер и чем занимался. – То есть ты утверждаешь, что Самсонов не нападал на Катю? – обиженно буркнул Веня. – Нет, не утверждаю. Он мог напасть на Катю, и он мог убить Зацепина, но, прежде чем арестовывать Самсонова, я хочу, чтобы Катя его опознала. В противном случае у нас против него будут только косвенные улики. Вот поэтому я и спрашивал тебя, может ли Катя говорить. * * * Пока Костин ехал в автобусе, ему дважды наступили на ногу и чуть было не оторвали ручку от холщовой сумки, в которой лежали яблоки, пачка печенья и две бутылки ряженки. Веня тихо ругался себе под нос, еще до конца не понимая, что его злит больше – битком набитый пассажирами автобус или позиция Зверева, который как будто бы и не обрадовался тому, что Катя пришла в себя, и вдобавок ко всему почему-то медлил с задержанием Самсонова. Если этот тип поймет, что его раскусили, он запросто сможет скрыться, и потом ищи его. Когда Веня вошел в здание больницы, часы показывали шестнадцать сорок пять. Подойдя к стойке регистрации, Костин бесцеремонно бросил: – Я к Колесниковой, в триста первую. – Вы ее родственник? – едким голоском спросила немолодая очкастая медсестра с бородавкой на носу. – Муж! Женщина открыла регистрационную книгу и сообщила: – Колесникова в триста седьмой, ее перевели в общую палату. – Хорошо! Как туда пройти? – Посещение больных с пяти. Веня опешил, заскрежетал зубами и сунул женщине в лицо удостоверение. – Я из милиции! – И что с того? Вы сказали, что пришли к жене, значит, вы явились как частное лицо, поэтому будьте любезны соблюдать распорядок. Веня сжал кулаки и убрал удостоверение в карман. – Послушайте, гражданочка, сейчас уже почти без десяти пять, давайте я все-таки пройду… – Вот же нетерпеливый, уж десять минут посидеть не может. Надевайте халат и ожидайте пяти часов, больше повторять не буду! Веня, горя желанием наговорить этой мымре гадостей, все же сдержался, молча снял со стоящей поблизости вешалки белый халат, накинул его на плечи и отошел к окну. Ровно в пять он подошел к очкастой медсестре, и та все же разрешила ему войти, предварительно потребовав предъявить содержимое его сумки на предмет наличия запрещенных продуктов. Это снова вызвало у Вени вспышку гнева, но он лишь кусал губы и ругал в сердцах всех и вся. Он предъявил очкастой содержимое сумки, та взглянула на передачку мельком и указала Вене, куда он должен идти. Пока Костин поднимался на третий этаж, он успокаивал себя тем, что, если к его Катеньке так непросто попасть, значит, она в относительной безопасности. Однако у палаты его ждало разочарование, потому что никакой охраны у палаты он не обнаружил. Веня огляделся по сторонам и только сейчас увидел стоявшего в конце коридора молоденького сержанта, болтающего с хорошенькой курносой медсестричкой. Лет двадцати трех, белобрысый и краснощекий – Веня определенно ни разу не видел этого вихрастого. – Товарищ, а ну подойдите-ка сюда! – громко потребовал Веня. Сержант отреагировал не сразу. Когда Веня, повторив свое требование, повысил голос, белобрысый вопросительно на него посмотрел. – Вы это мне? – Тебе, тебе… Ты чем тут, дружок, вообще занимаешься? Глаза белобрысого сверкнули. Он что-то прошептал на ухо своей собеседнице, девушка хихикнула и удалилась. Только после этого сержант приблизился к Вене. – А вы вообще кто такой? И на каком основании так разговариваете? Я вообще-то при исполнении, – не особо учтиво заявил сержант. Ну сейчас я тебе устрою. – Кто я такой? – Веня предъявил удостоверение. – Старший лейтенант Костин… Псковское управление милиции, – прочел сержант и поморщился. – Ну-ну… – Знаешь что? – вспыхнул Веня. – Ты что, новенький? Сколько уже служишь и почему я тебя не знаю? – Сколько надо, столько и служу, а вас, товарищ старший лейтенант, между прочим, я тоже не знаю! – Подожди! Так ты из управления или нет? – Нет, я из местного райотдела. – Постой, так тут же наши стоять должны! – Стояли, а сегодня вот меня поставили. – Но кто это так решил? – Так Корнев ваш! Кто же еще? Поняв, что Корнев не выполнил данное ему обещание, Веня едва не расплакался. Да что же это такое? Сначала эта тетка, теперь еще и этот молокосос… От собственного бессилия Веня был близок к отчаянию. За спиной послышались шаги, Костин обернулся и увидел шагающего в их сторону Зверева. Так же, как и в случае с Веней, майор шел в накинутом на плечах халате, с портфелем в одной руке и с букетом ромашек в другой. Зверев подошел и протянул Вене принесенные с собой цветы. – Так и думал, что цветы ты купить не догадаешься, – Зверев указал на сумку Вени. – Ты ведь небось какой-нибудь кефир да карамельки принес? |