Книга Возвращение, страница 7 – Пол Кемп

— Проклятые Ллос не могут безмолвно идти на встречу своей участи, — заметила Улуйара, и в красных глазах верховной жрицы, в отличие от Фелиани, Халисстра не заметила никакого сожаления. Улуйара была по-своему столь же безжалостна, как любая жрица Ллос. — Наверное, они поняли наконец, какую ошибку совершили.

Халисстра выдернула руку из руки Улуйары и гневно глянула жрице в глаза.

— Я любила одного из этих проклятых, — бросила она, не в силах скрыть горечи.

Улуйара напряглась; она сверкнула глазами, но сказала лишь:

— Я забыла. Прости мне мою нечуткость, сестра.

В голосе ее Халисстра не услышала искренности.

— Успокойтесь, сестры, — мягко произнесла Фелиани. — Мы все устали. Особенно ты, Халисстра, потому что на тебе лежит такое тяжкое бремя. Мы с Улуйарой поможем тебе нести его, но ты должна позволить нам это. Эйлистри тоже будет помогать тебе, но ты должна позволить это и ей тоже. — Она помолчала, прежде чем добавить: — Веришь ли ты в это?

Она крепче сжала плечо Халисстры.

Халисстра переводила взгляд с Улуйары на Фелиани и вдруг поняла, что скрывается за непонятным выражением их лиц. Она парила между ними, они пронзали ее взглядами и ждали. Она осознала в этот миг, что увидела несколько мгновений назад в глазах Улуйары, — сомнение.

Они сомневались в ней или начинали сомневаться.

Она ощутила мгновенный гнев, но он почти сразу прошел; в их глазах она видела также и искреннее участие. Они любили ее и считали своей сестрой, несмотря на все сомнения. Халисстре подумалось о Квентл и Данифай, ее прежним сестрам по вере, которые столь отличались от Улуйары и Фелиани. Квентл не стерпела бы колебаний, а Данифай…

Данифай Йонтирр стояла над той же пропастью, перед которой была Халисстра совсем недавно, колеблясь между Ллос и Эйлистри, разрываясь между привычками прежней жизни и надеждой на жизнь новую, боясь сделать следующий шаг. Халисстра верила, что Данифай тоже сможет перейти на сторону Покровительницы Танца, если только захочет.

Глубоко интуитивно Халисстра нуждалась в том, чтобы Данифай покорилась власти Эйлистри. Благодаря связующему заклинанию ей довелось хорошо изучить Данифай. Они были очень похожи, Халисстра и ее бывшая рабыня. Она знала, что Данифай тоже можно освободить, можно отвратить ее от Ллос, и знала также, что спасение Данифай закрепило бы освобождение самой Халисстры.

— Халисстра? — окликнула Фелиани.

Халисстра смотрела на своих сестер и прощала им их неверие. Как могла она сердиться на них за то, что они усомнились в ней, если сама она начинала сомневаться в себе?

— Халисстра? — вновь переспросила Фелиани; карие глаза ее смотрели мягко, но рука была тверда. — Веришь ли ты в то, что я сейчас сказала? Что мы и Покровительница Танца поможем тебе нести твою ношу?

— Верю, — ответила Халисстра, глядя в глаза Фелиани, но при этом не была уверена, что их помощи будет достаточно.

Улуйара с силой выдохнула:

— Может, нам следовало бы почтить нашу Госпожу, прежде чем идти дальше?

— Хорошая мысль, — согласилась Фелиани, все еще глядя на Халисстру.

Улуйара сняла с шеи серебряную подвеску, на которой был вырезан меч, обвитый лентой, — священный символ Эйлистри. Она бережно положила ее на ладонь.

Йор'таэ, — прошипел эфир, и Халисстра различила гневные ноты в голосе ветра.

— Это плохое место для танца, — сказала Фелиани, оглядываясь на души и серые водовороты.

— Верно, — ответила Улуйара, — но давайте, по крайней мере, помолимся.

Все согласились, и три служительницы Покровительницы Танца, две дроу и лунная эльфийка, встали в круг и обратились к Эйлистри, прося дать им силы и мудрости, а мимо текли души проклятых Ллос, вокруг бушевали ураганы силы Паучьей Королевы. Халисстра чувствовала себя последней лицемеркой.

После этого, все еще терзаемая сомнением, она спросила сестер:

— Уверены ли мы, что сможем сделать это? — Она уже задавала им этот вопрос прежде, но ей необходимо было снова услышать ответ. Она положила руку на рукоять Лунного Клинка, висящего в ножнах у нее на поясе. Та казалась теплой на ощупь. — Это всего лишь меч. А нас только трое.

Улуйара и Фелиани обеспокоенно переглянулись, прежде чем Фелиани ответила:

— Это Лунный Клинок, Халисстра, освященный Эйлистри. Он поможет нам. И ты не должна думать, что наша сила в численности. Она в вере.

Халисстра не была уверена, что ее собственная вера способна придать им много силы. Однако она смотрела в глаза своих сестер и видела в них твердую решимость. Насколько могла, она заряжалась этой силой от них.

Улуйара кивнула на движущуюся мимо вереницу теней:

— Давайте двигаться дальше. Наш путь по-прежнему ясен. Врата во владения Ллос теперь открыты. Души приведут нас к ней.

Халисстра пыталась представить, каково это будет — предстать перед Ллос, сражаться с богиней, которой поклонялась почти всю жизнь. Она не могла осмыслить такое. Это казалось абсурдом. И все же…

Наверное, это возможно.

— Она пробудилась, но я не уверена, что она вернулась полностью, — сказала Халисстра. — Она на всю вселенную взывает к своей Йор'таэ, к своей Избранной.

Фелиани и Улуйара уставились на нее.

— Йор'таэ, — повторила Улуйара, словно пробуя слово на вкус, и наморщила лоб, как бы прислушиваясь к ощущениям. — Откуда ты знаешь?

— Однажды, давным-давно, я слышала это слово, — солгала Халисстра.

Улуйара сверлила ее взглядом:

— Я не об этом, Халисстра Меларн. Я имею в виду, откуда тебе известно, что она теперь призывает свою Избранную?

Халисстра ощутила, как залилось краской все ее тело. Она понимала, что только что укрепила те сомнения, которые они таили в глубине души. Стыд боролся в ней с непокорностью, и непокорность победила.

Она с усилием вернула себе достоинство и уверенность, которым ее с самого рождения обучали, как Первую Дочь Дома Меларн.

— Всей своей душой, — сказала она, насколько могла, придав уверенности своему голосу, — я служу Эйлистри, Темной Деве. Не сомневайтесь в этом. Голос Ллос лишь эхо в моей памяти. Далекое эхо.

Сестры продолжали разглядывать ее. Фелиани заговорила первой. Ее худенькое бледное личико озарилось мягкой улыбкой.

— Я слышу правдивость ее слов. — Она взглянула на Улуйару. — Этого мне достаточно.

— И мне, — отозвалась Улуйара и повесила подвеску обратно себе на шею. — Прости нас, Халисстра. Просто казалось странным, что некто, столь недавно ушедший от Паучьей Королевы, был избран Эйлистри в хранители ее священного меча. Эта странность… беспокоила меня. — Она вздохнула и выпрямилась. — Но не нам подвергать сомнению волю Темной Девы. Ты носительница Лунного Клинка. Пойдем. Мы последуем за этими несчастными к Ллос и сделаем то, зачем пришли.