Онлайн книга «Паренек из Уайтчепела»
– Что же нам тогда делать? – Вынудить его сделать признание, как я уже и сказал. Вот, – мужчина протянул ему три золотых соверена, – жертвую своим кровным ради общего блага: подложи эти монеты в дом Уиллиса Андерсена, и тот не отбрешется. Засунув вещи Берроуза под кровать в своей комнате, Джек наспех позавтракал и, подхватив школьный ранец, снова вышел из дома. Идти на уроки он, ясное дело, не собирался: три соверена прожигали карман, и он, мечтая поскорее избавиться от монет, направился к ферме Андерсенов. «Проникнуть в дом удобнее всего со стороны сеновала, там хлипкая щеколда на двери – ее легко поддеть любым тонким прутиком – а служанка туговата на ухо... Она напевает во время готовки и вряд ли что-то услышит. Просто дождись, когда миссис Андерсен выйдет из дома, и делай, что должен...» Джек не стал уточнять, откуда Гриру известны такие подробности, полагал, что это вполне очевидно с его-то воровскими наклонностями, и сейчас, затаившись в темном углу за овином, выжидал подходящий момент с ледяными руками и громко стучащим сердцем. Вспомнилось, как он однажды подвизался с ворами, и что из этого вышло… С того раза парень зарекся против подобного. И теперь будто бы предал себя самого и инспектора Ридли, обещая ему быть достойным оказанного доверия… Успокаивал себя тем, что это не кража, а доброе дело, но сердце все же не унималось. Наконец с посеревшим лицом вышла из дома и проследовала в коровник хозяйка. Двигалась она словно сомнамбула, толком не понимая, что делает, машинально… Джеку сделалось совестно за их с Эмосом план, но отступать было некуда, и он, оббежав дом по кругу, оказался у запертой двери. Поддел щеколду, скользнул мимо кухни, где гремела посудой служанка, в сторону спален и, оказавшись в хозяйской, огляделся в поисках места для трех золотых соверенов. Грир сказал, яму на поле в ночь исчезновения девушки рыл мистер Андерсен, её, Сюзанны, отец. Поверить в такое было непросто, и Джек не сразу поверил, но жизнь в трущобах научила его верить в невероятное, принимать человеческую натуру в самых страшных ее проявлениях, допускать невозможное… Плохое случалось там, как ни крути, много чаще хорошего. А потому, приподняв вышитый край покрывала, парень сунул монеты под матрас и поспешно ретировался той же дорогой, которой пришел. Ни одна живая душа его не заметила... «Потом направляйся к индюку Льюису и, выставив себя простачком, расскажи о ночной прогулке к реке, когда якобы ты и заметил копавшего в поле Уиллиса Андерсена. Скажи, что именно потому ты и вздумал пройтись к этому полю, где обнаружил монеты и тело погибшей. В общем, парень, ты и сам знаешь, как и что говорить! Удачи, приятель». Джек знал. Продумал каждое слово дорогой к пабу, негласному штабу констебля Льюиса, а потому легко завладел вниманием посетителей заведения и констебля, поведав свою выдуманную историю. – Ну это ты, парень, загнул, – жуя, высказался констебль, дослушав его рассказ до конца. – Чтобы родной отец загубил собственное дитя… Не бывать этому! Не поверю, – категорично заявил он. – Это всё грязные домыслы, порождения дьявольского ума. Там, в ваших столицах, еще, быть может, возможно такое – Лондон – клоака, как ни крути! – но здесь, в нашей глубинке, люди добрее и проще. – И он, поглощая яичницу, смачно шамкнул губами, отринув саму мысль о подобном. – Ну так всякое может случиться… – Не случится, – возразил Льюис категорическим тоном. И дернул рукой, прогоняя парнишку: – Шел бы ты, мальчик, отсюда: нечего забивать наши головы детскими байками. Пшёл, пшёл... Работать мне надо, – и он поддел вилкой кусочек поджаренного бекона. Однако помощник констебля, молчавший в сторонке, вдруг подал голос: – Так может проверить все-таки, сэр... Чем черт не шутит! – Не шутит. – А вдруг... Льюис тяжко вздохнул, вроде как утомленный бессмысленной болтовней, а на деле просто объевшийся. Бляха ремня впивалась констеблю в живот… – Ладно, – отложил он в сторону вилку, – ваша взяла. Но видит бог, большей глупости я в жизни не слышал... Над нами ж весь город станет смеяться! Чтобы Андерсен... – и он снова затряс головой. – Нет-нет, это абсолютнейшая нелепица. Однако вскоре они вышли из паба и направились к ферме Андерсенов. Хозяйка, встретив их на пороге, спросила глухо: – Вы узнали, кто причинил вред моей девочке? – Губы ее затряслись, руки вцепились в передник. – Ты это... не волнуйся, Энисса, – поспешил успокоить женщину Льюис. Он даже слегка покраснел, оробев перед ней… Немудрено: Энисса Андерсен была женщиной справной, наделенной естественной красотой. – Тут дело такое... Как бы сказать… Как водится, такое начало пуще прежнего разволновало хозяйку. – Говорите, как есть. Хуже не будет! – мотнула она головой, и Льюис, заикаясь, словно влюбленный подросток, донес до нее историю о свидетеле, видевшем ее мужа на поле в ночь исчезновения дочери. Тот якобы копал яму, и он, как служитель закона, обязан проверить всякую информацию… Миссис Андерсен, побледневшая, пошатнулась, и помощник констебля, подставив ей руку, довел её до скамейки в сенях. Она рухнула на нее, молвила только: – Дальнее поле находится во владении Уоррена Андерсена, младшего брата моего мужа. Пришедшие приступили к осмотру: неловкие, явно смущенные, прошлись по первому этажу, поднялись на второй. И как раз, когда возвращались, в дверях появился хозяин дома... – Что происходит? – пробасил он с порога. – Что вы здесь ищите? Спустившись, констебль Льюис с каким-то непривычно серьезным лицом отозвался: – Боюсь, уже отыскали. – И, раскрыв ладонь, продемонстрировал три золотых соверена. Энисса Андерсен ахнула. Ее муж будто остолбенел… – Где вы нашли их? – спросила она. – Под матрасом в вашей супружеской спальне, я полагаю. – Но это никак невозможно, – женщина поглядела на мужа, безмолвно взиравшего на монеты. – Еще три дня назад у нас не было денег даже на корм для животных. – И после паузы, робко: – Уиллис, откуда у нас эти деньги? Что ты знаешь об этом... и знаешь ли вообще? Уиллис Андерсен, зашатавшись, грузно осел на деревянную лавку и уронил голову на руки. – Уил... – жена коснулась его затрясшегося плеча. – Уил, в чем дело? Расскажи мне. Тот поднял на неё покрасневшие, полные боли глаза, произнес: – Это я взял приютские деньги, я совершил эту кражу, Энисса. – Ты… Но… зачем?! – выдохнула она, схватившись за грудь. – Хотел вернуть отцовскую ферму, вот почему. – Но каким образом кража могла помочь тебе в этом? Это какой-то абсурд. Я просто не понимаю… Уиллис Андерсен, крупный мужчина с большой бородой, казался в этот момент потерянным как ребенок. Он смял в кулак бороду и сказал: |