— Нет, — Крюков сделал вид, что смущен. — Прохожу курс лечения. От триппера.
Щеглов с пониманием ухмыльнулся.
— Ясно. Хочешь, своего лепилу порекомендую? Он такие вопросы с одного укола решает.
— В следующий раз обязательно обращусь. Зачем звал?
Щеглов плеснул себе коньяку в чайную чашку, опустил ложечку.
— Это для конспирации, — пошутил он. — Так вот, то дело, с убийством троих подонков, закрыто.
— Спасибо, отец родной, — Крюков мысленно поаплодировал.
«Хорошо начал начальничек, своевременно напомнил о своем благодеянии. Только со мной это не пройдет…» — подумал капитан и вопросительно взглянул на шефа. В смысле — чего звал-то, не за этим же? Тот заговорщицки подмигнул.
— Дело у меня к тебе, Крюк. Ты ведь с Карабиновичем знаком?
Крюков кивнул. Начальник отхлебнул коньяка и продолжил.
— Тебе надо с ним встретиться. Должок получить и перетереть насчет дальнейших отношений.
Крюков удивился, но виду не показал. Значит, у Щеглова какие-то дела с Карабиновичем? Однако! Мир тесен.
— Он же вроде из несговорчивых, — позволил себе вопрос Крюков. — Неужели согласился?
— Ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться.
Крюков скептически улыбнулся. Карабиновича он знал, как старый кадровик свой контингент. И в сталинское утверждение, что незаменимых людей не бывает, он давно не верил. Вот замени кем-нибудь Карабиновича — и все пойдет по-другому, а не так, как с ним. Может — хуже, может — лучше, кто знает?
— Ничего не получится, я его знаю, — уверенно сказал Крюков, — если его прижать, он пойдет до конца. В ФСБ, в прокуратуру. Идти к нему сейчас — значит совать голову в петлю. Давай я лучше убью кого-нибудь, а ты раскроешь это дело. Дешевле будет.
Щеглов, не ожидавший отказа, сделал недовольное лицо. Он помолчал, изучающе глядя на капитана. Но приказывать в этой ситуации по каким-то соображениям не захотел.
— Спасибо, пока не требуется, — сказал он раздраженно. — У тебя будет возможность пожертвовать собой ради высоких идеалов. А насчет Карабиновича, если передумаешь, скажи, — добавил он с многозначительной улыбкой. — Я сегодня допоздна задержусь.
— Буду иметь в виду, — Крюков встал из-за стола и, не прощаясь, направился к дверям, думая о том, что ссориться с начальством это его фирменный стиль. Горбатого могила исправит! Но дать Щеглову с самого начала их взаимоотношений в новом качестве использовать себя в качестве шестерки ему не хотелось. Ибо потом тот мог потребовать от него множество мелких услуг без всяких обязательств со своей стороны.
Щеглов проводил Крюкова взглядом, не предвещающим ничего хорошего.
* * *
К Карабиновичу Крюков все-таки съездил. Охрана бизнесмена пропустила его в резиденцию Артема неохотно и только после личного разрешения хозяина. И это естественно, так как по-внешнему виду Крюкова было трудно понять, кто он, браток или мент. В наше время былые различия все больше стираются.
Офис бизнесмена размещался в солидном трехэтажном особняке, построенном еще в начале прошлого века в псевдоготическом стиле каким-то тогдашним новым русским. Чтобы попасть внутрь, Крюкову пришлось с усилием тянуть на себя за полированную латунную ручку тяжеленную дубовую дверь.
Стены холла были украшены резными панелями мореного дуба; на высоте пяти метров массивные балки, так же покрытые резьбой, образовывали на потолке квадратные кессоны, в центре которых были умешены искусно раскрашенные головки шутов с высунутыми языками. Хоть «Гамлета» снимай!
В глубине холла бросался в глаза великолепный, в рост человека, камин, имитирующий портал католического храма. На стенах были развешаны атрибуты нелегкой рыцарской жизни: мечи, щиты и шлемы. Короче, интерьер давил на психику своими солидностью и богатством.
Капитан поднялся по роскошной лестнице на второй этаж в приемную бизнесмена. Секретарша Карабиновича Света уже ждала Крюкова, которого «хорошо знала с худшей стороны». Когда-то он крутил с ней скоропостижно закончившийся роман. Поэтому он поздоровался с ней, как с родной, а она улыбнулась ему холодно, как бывшему мужу. Да, верно сказано: любовь в жизни мужчины — эпизод, в жизни женщины — история. Крюков с видом нашкодившего кота поспешил проскочить в кабинет бизнесмена.
Там, к своему удивлению, он застал Артема прощающимся за руку с прохиндеем Смоторчуком на фоне огромного круглого стола, которому могли бы позавидовать рыцари короля Артура.
Увидев капитана, Смоторчук вдруг засмущался-задергался, рванул к выходу и исчез за дверью со скоростью дурного ветра. Крюков задумчиво посмотрел ему вслед.
— Какие у тебя дела с этим козлом? — поинтересовался он у Карабиновича.
— Да так, одно небольшое дельце наклевывается, — бизнесмен повертел в воздухе пальцами, как-будто ввинчивал в него невидимый шуруп.
Артем радушным жестом пригласил Крюкова садиться, указав на одно из старинных кресел с украшенной готической же резьбой высокой спинкой, стоявших у стола. В качестве аперитива капитану было предложено неразбавленное виски в хрустальном стакане. Так сказать, к интерьеру. Крюков сел в кресло осторожно, как будто это был музейный экспонат, и почему-то также осторожно отпил из стакана. По инерции, наверное.
— Ну, товарищ аперитивник, с какой целью пожаловал? — весело спросил Артем, разбавляя виски в своем хрустале водой. Он пододвинул второе кресло и сел напротив Крюкова.
Капитану пришлось испортить приятелю настроение. Он вкратце изложил ему содержание своей беседы со Щегловым. Карабинович насупился.
— Что посоветуешь? — спросил он с озабоченным видом.
— Дуй в прокуратуру Есть там один подающий надежды следак по фамилии Кибальчич. Парень туповатый, но хватка у него смертельная. Вцепится — не отпустит. Бульдог, одним словом, — Крюков поставил пустой стакан на стол и попросил приятеля: — И вот что, свяжи-ка меня с Черкесом. Мне с ним тему одну перетереть нужно…
* * *
Черкес согласился встретиться с опером крайне неохотно. Крюкову снова пришлось пережить утомительную процедуру транспортировки по лабиринту городских улиц на заднем сиденье машины с завязанными глазами. Авторитет ждал его в той же комнате, что и в прошлый раз. Похоже, он из нее выходил только по нужде, и то недалеко и ненадолго.
Когда Крюков с эскортом быков вошел в комнату, авторитет в роскошном халате и тапочках на босу ногу стоял у сервированного хрустальными вазами с фруктами стола с гроздью винограда в руке. Время от времени он отщипывал ягоду, подбрасывал ее в воздух и ловко ловил открытым ртом.
Он отправил быков в коридор, велев им не появляться, пока сам не позовет, и уставился исподлобья на Крюкова, который, едва не споткнувшись о кресло рядом с Черкесом, сам сдернул с головы закрывавшую ему глаза черную шапку.
