Онлайн книга «Мой бывший муж»
Хук слева прилетел неожиданно: не очень больно, но неприятно. – В понедельник, – бросил он и в машину сел. Мне тоже ехать нужно. Я на окна знакомые обернулся, вздохнул тяжело, вспоминая, какая там прекрасная спящая красавица осталась. Ох, я даже думать боялся, какой пиздец случится, когда узнает о нашем поединке. В понедельник мы с Барсовым одели нашу спортивную зарубу в нотариально-заверенную упаковку. Костик вызвался заняться организацией боя, а я с удвоенным рвением начал ходить в зал и тренироваться: заставлял тело вспоминать, реагировать молниеносно, принимать в себя боль и работать дальше. Мышечная память не подвела – кое-что я еще умел. Поединок назначили на субботу. Мы уже не профессионалы, чтобы месяцами готовиться: по росту и весу приблизительно равны. Костик постарался и с гордостью объявил: – Фул хаус будет! Гребаный аншлаг. Голливудские премьеры отдыхают. – Где? – поинтересовался, вытирая вспотевшее лицо. Хорошо поспаринговались. – Вегас Сити Холл, конечно! Я застыл, на Костю, как на судака, изумленно взглянул. – А попроще ничего не нашлось? – Дым, да я пятую точку чуть не порвал, выбивая вам понтовое место! – он даже обиделся, но быстро в руки себя. – Матч-реванш: Полонский vs Барсов. У вас же целая история! На вас придут смотреть! Блядь, кругом одни понторезы. Такие же, как и я, собственно. Нет, если бы мы хотели приватности, то могли пойти, подраться на пустыре каком-нибудь, но так же неинтересно. Тщеславие, блин. Ох, Катя узнает, будет еще один косяк, но в этот раз не только мой. У нас с Барсовым гребаная дуэль! Раньше за женщину стрелялись, а мы рожу бить будем. Зачтется ли мне сей благородный порыв? Ой вряд ли… Но, возможно, Катя тоже сможет что-то понять. В себе разобраться. Сердце женское прочувствовать. После завершения карьеры и до свадьбы я иногда участвовал в любительских турнирах, требовалось мне буйную головушку проветрить, дать выход силе. Мальвину один раз пригласил. Она, сидя в первом ряду, на почетном месте, одними губами меня придурком назвала. Не хилый я тогда удар пропустил – нос потом хирург ремонтировал. Но я все-таки выиграл, и не только бой, но и милость любимой девушки. Катя меня очень нежно исцеляла: губами ласкала, языком по стволу проходилась так, словно эскимо вкусное дали, зубами головку прихватывала, царапая уздечку… Блядь, у меня снова стояк. Тренировался так, чтобы сил ни на что не оставалось, а член как будто своей жизнью жил! М-да, на этот раз все по-другому будет. У Мальвины, может, и фаворит другой уже… Тело прошило воспоминанием, как совсем недавно вместе были, любили друг друга, ласками порочными и сладкими обменивались. Нет, есть что-то у Кати ко мне. Не могут так отдаваться, с душой целовать, когда на сердце пусто. Не могут! И я не проиграю! На кону слишком много: моя любовь и ее спокойствие и безопасность. Ну и моя честь, да. – Дина Власова? – спросил, услышав мелодичный женский голос. Я все-таки решил ей позвонить. Столько лет прошло, пора и этот счет закрыть. – Да, кто это? – Дина, это Вадим Полонский, – я даже глаза прикрыл, готовый к тому, что она бросит трубку. Лет прошло прилично – шестнадцать, черт возьми! – но некоторые раны не затягиваются с годами. – Э-ээ… Полонский? Из «Moscowboxing»? – уточнила она. – Он самый, – признался я. – Что тебе нужно? – она трубку не бросила. – Я извиниться хотел… – Не прошло и пятнадцати лет! – иронично воскликнула, тщательно скрывая изумление. – Да, разговор с совестью у меня задержался. Прилично так. Мы можем пообедать вместе, поговорить? – Да не стоит, Вадим. Столько лет прошло. Я забыла уже. – Дина, я очень хочу извиниться, – я настаивал. – Мне позарез доброе дело сделать нужно, – и даже шутил. – А если я в Америке живу, прилетишь? – поинтересовалась она. – Сейчас с расписанием сверюсь. Мне в Бостон по делам нужно будет в конце месяца. А ты в каком штате? Дина рассмеялась. – Я в Москве. Работаю на Цветном. Приезжай. Я не понял: удача снова милостива ко мне? Неужели эту ошибку мне так просто простят? Я схватила пиджак, пальто из гардеробной забрал и помчал по названному адресу. История с Барсовым и Диной – дело давно минувшие, но мы с ним так и не зарыли топор войны, а она, ни в чем не виноватая, ставшая размерный монетой в нашем противостоянии, неужели так просто отпустила? Было бы неплохо, если бы все женщины могли так легко прощать. А ведь ей реально досталось. Дина в нашем спортивном комплексе гимнастику у мелких вела, сама училась в Университете Спорта. Симпатичная молоденькая девчонка, для меня лично ничего особенного, а вот Макс запал сразу. Только она на меня влюбленными глазами смотрела. С ним встречаться начала, чтобы в нашей тусовке бывать. Я не следил, как у них там складывается, замечал только то, что меня лично касалось. Когда дружище Макс пояс себе забрал нечестно, переклинило меня: Динке позвонил, к себе позвал, камеру включил. Она опешила сначала, затем робко поддалась, раздеть себя позволила, а потом взбрыкнула: одумалась, пощечину мне влепила. Я не расстроился, что не потрахались – камера сняла достаточно, чтобы у Барсова пар из ушей пошел. Любил он ее очень. Я не знал, каков был разбор полетов, но помню Дина меня нашла: рыдала, умоляла рассказать правду. Я только цинично улыбался. Барсову моей реакции хватило. Мне не было жалко ни его, ни ее. Тогда я на подлость подлостью отвечал. Сейчас, конечно, тошно от некоторых эпизодов своей жизни. Наверное, все чего-то да стыдятся в своем прошлом. Мне было очень стыдно, поэтому предпочел забыть тот случай. Даже Кате не рассказывал, а она знала обо мне достаточно неприятного. – Ты хорошо выглядишь, – сделал комплимент, когда мы прогуливались по Цветному бульвару с кофе. Дина была младше меня всего на два года, но до сих пор казалась двадцатипятилетней девушкой. Изящная и тоненькая, с черными густыми волосами, поразительно светлой кожей и большими синими глазами. – Ты тоже ничего. Говорят, женщины – ведьмы, но только мужчины с возрастом и без косметики хорошеют. Я хмыкнул и на неё посмотрел: – Дина, прости меня за мой поступок. Это очень низко было. Поверь, я очень стыдился этого. Предпочел забыть, чем анализировать и признавать свою мудаческую натуру. – А сейчас почему передумал? – негромко поинтересовалась. – Жизнь переосмысляю. Себя понять хочу и подлатать, где прогнило. – Грехи замаливаешь? – Типа того. – Кого обидел? – Жену. Теперь пытаюсь измениться, чтобы снова меня полюбила. – Понятно, – кивнула она. – Только любят не хороших людей, а просто людей. Своего человека. |