Онлайн книга «Малышка»
|
Крепко обнимаю и утыкаюсь носом в свитер на груди. К горлу подкатывает истерика, и я плачу, не в силах удержаться. Мы стоим спиной к Владу, и я вдруг отстраняюсь в испуге, что он может что-то сделать, пока мы не видим, но замечаю, что он сидит на траве, сплевывая кровь и потирая пальцами ушибленный нос. — Мы все равно живём рядом, — говорит он угрожающе, и я испуганно сжимаюсь. Неужели не отстанет? Макс не даёт ему договорить и мне дослушать, просто уводит меня к машине, усаживая вперёд, садится сам, и мы уезжаем. Не так я себе представляла сегодняшний хороший день. Не так… — Как ты нашёл меня? — только сейчас до меня доходит, что Максу я всё-таки смогла дозвониться и уже через пару минут он был на месте. Супергерой какой-то. — Когда ты позвонила, я был в кафе недалеко отсюда, — он стирает тыльной стороной ладони кровь, попадающую в глаз, и морщится от боли. — По времени понял, что ты должна была идти с танцев, ты вчера говорила, да и танец скинула как раз. Просто поехал в этом направлении, выглядывая тебя со всех сторон. — Спасибо, — шепчу, прикрывая глаза. Макс подъезжает к своему дому, и мы без слов идём наверх. Я хромаю, Тимофеев весь в крови, выглядим, наверное, как поругавшаяся парочка. Парочка идиотов. — Почему ты хромаешь? — спрашивает Макс, первой пропуская меня в квартиру. — На тренировке прыгнула неудачно, — не знаю, зачем вру. — Арина, — рычит Макс, и я сдаюсь, закатывая глаза на своё имя. Опять им обзывается. — Упала, когда Влад меня за руку схватил. Разбила коленку, наверное. Максим рычит, снова злится, но быстро берет себя в руки и уходит в ванную, по дороге крича: — Достань, пожалуйста, в шкафу на кухне аптечку и иди в комнату, я умоюсь и приду к тебе. Иду на кухню, не с первого раза нахожу аптечку и возвращаюсь в спальню, усаживаясь на кровать. Макс заходит буквально через минуту, и на его лице уже нет размазанной крови, только свежие ранки, требующие обработки. — Поможешь? — улыбается он, садится рядом, и я принимаюсь обрабатывать его боевые ссадины, чувствуя себя героиней какого-то женского романа. Правда, обычно после таких сцен главные герои занимаются сексом до конца главы, но… но у нас тут не книга, а жизнь, в конце-то концов. — Готово, — прижимаю ватку к пухлым губам Макса, улыбаясь: от удара в одном месте они опухли ещё сильнее. — Такое ощущение, что тебе попался не самый опытный косметолог и сделал кривые губы, — я смеюсь, и Макс улыбается в ответ. — Мой косметолог самый лучший, губы делает как настоящие, это придурок просто криворукий попался, — он забирает у меня ватку с самым серьезным видом, а я хохочу: поверила бы про губы, если бы не знала Макса всю свою жизнь. — Губы у тебя свои, а вот брови ты точно где-нибудь делаешь. — Да что ты к ним прицепилась-то? — качает головой Макс. — Брови как брови. Снимай давай штаны, посмотрим, что там с коленом. — Отвернись, — киваю и стягиваю штаны, а потом вскрикиваю от боли: кровь на коленке уже засохла, и штанина прилипла к ране. Это больно, черт возьми. — Блин, Макс, повернись, — стону, усаживаясь обратно на кровать в этой одной несчастной штанине, — прилипло, нужно размочить. Макс кивает, усаживается на пол у моих ног и с самым сосредоточенным видом начинает аккуратно убирать джинсы от моей, между прочим немаленькой, раны. Все его движения такие осторожные и неторопливые, что я залипаю, не в силах оторвать взгляд. Кожа покрывается мурашками, когда Тимофеев дует мне на коленку, и я дрожу то ли от холода, то ли… *** Макс Арина сидит передо мной на кровати с обнаженными ногами, и я держусь изо всех сил, чтобы просто обработать ей рану, а не схватить на руки и делать все, чего делать с ней мне нельзя. Бархатная кожа, пахнущая персиком, просто сводит с ума, поэтому время от времени выпускаю из лёгких воздух и прикрываю глаза, стараясь удержать себя в руках. Это сложно. Очень. Малышка неотрывно следит за моими действиями, и я буквально слышу стук собственного сердца в этой звенящей тишине. Кровь закипает в венах от напряжения, когда я таки убираю всю штанину с раны и стягиваю её до конца по стройной ножке. Возвращаюсь к ране, замечая кровоподтёк: она сильно приложилась коленом, возможно, нужно сделать рентген. Прохожусь ваткой, убираю кровь, а потом, словно под гипнозом, не понимая, что творю, наклоняюсь и оставляю едва ощутимый поцелуй прямо над местом удара… Что я делаю? *** Арина — Что ты делаешь? — шепчу, чувствуя, как все внутренности раз за разом переворачиваются, а может, и вовсе уже водят там хоровод, не знаю. — Ма-а-акс? Но он не слышит, так и покрывая мелкими поцелуями место вокруг раны. Я умираю на месте, меня трясёт, мне страшно, мне сумасшедше хорошо. Просто теряюсь в собственных ощущениях, пытаясь собраться с мыслями и отреагировать хоть как-то, но не могу. Я просто не могу… Я разучилась думать и складывать буквы в слова. Я могу только сидеть и трястись на его кровати, а потом вздрагивать от того, что губы перемещаются чуть выше по ногам. Что он делает? — Что ты делаешь, черт… Пухлые губы ведут дорожку к бёдрам, а я не сопротивляюсь, потому что на это нет сил. Пусть делает всё, что ему вздумается, я готова на всё, правда. Это настолько нежно, что срывает крышу. Впервые в жизни меня касаются так осторожно, словно я хрупкая статуэтка, а не грязная кукла. Он оставляет ещё несколько поцелуев на бедрах, а потом медленно разводит их руками, перемещаясь губами на внутреннюю сторону. Ощущение, словно меня подключили к электрическому стулу. Я не верю в происходящее. Я, пожалуй, просто сплю. Это не может быть реальностью… — Что ты… — Доверься, — шепчет тихо, словно умоляя, — я не сделаю ничего, если ты будешь против. Но прошу, доверься. Он поднимает взгляд, и я снова тону в этих омутах, не находя сил для сопротивления. Просто осторожно киваю, молча соглашаясь на все его задумки, а сама закрываю глаза, откидываю голову и улетаю за край облаков… Поцелуи до боли нежные, а сильные руки мучительно медленно и осторожно оглаживают бедра и талию, бережно сжимая. Не могу поверить. Не могу. Макс целует внутреннюю сторону бедра, а с губ срывается молящий стон, и я тут же прикрываю рот рукой, засмущавшись этих пошлых звуков. — Убери ручку, — Макс тянет меня за пальцы, заставляя открыть рот, — не стесняйся того, что ты прекрасна. И… отодвигает в сторону ткань кружева и накрывает губами клитор, в секунду заставив меня забыть обо всём. И я забыла. Улетела в рай и качалась на розовых облаках, поедая сладкую вату. Ещё никогда я не испытывала столько нежности. Еще никогда мне не хотелось сдохнуть так сильно, как хотелось сейчас. Ещё никогда никто не касался меня там губами, и… Боже, как же мне хорошо. |