Книга Не живу, Не дышу, Люблю, страница 45 – Евгения Кирова

— Намного лучше. Я отключила её.

— Хорошо. Давление в норме, температура тоже, — она отсоединяет капельницу, оставляя катетер в вене.

Спать я больше не хочу, поэтому просто гипнотизирую телефон взглядом. Ещё вчера я не хотела видеть Кирилла, разговаривать с ним, и даже не знала расскажу ли ему о ребенке. А сегодня единственное, что мне нужно — это просто услышать его голос. "Малышка, где же твой папа?" — я глажу живот и думаю только об этом.

Мама звонит первой, они даже не заметили, что дочери нет дома. Ну конечно, обычная ситуация. Я не обижаюсь, даже на отца. Ленка забрасывает меня кучей сообщений. Вначале с вопросами о моем самочувствии, а потом рассказами, что я пропустила. Ненадолго, но она поднимает мне настроение.

После завтрака, устав пялиться на телефон, и больше от усталости я снова засыпаю.

Меня будит шум в коридоре. На тумбочке стоит большой букет красных роз и плюшевый зайчик с розовым бантиком. Я беру игрушку в руки, прижимаю её к себе. Я точно знаю от кого она.

— Проснулась? — мама заглядывает ко мне в палату.

— Да, — я не выпускаю зайца из рук. — Это от кого?

— А сама как думаешь? — мама садится рядом на кровать. — Как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше.

— Ты здорово испугала нас утром. Папа с Кириллом сидят в коридоре.

— Он тоже здесь? — я не знаю радоваться или срочно бежать к зеркалу, чтобы проверить, как я выгляжу.

— Уже давно. Мы ждали, когда ты проснешься. Позвать его?

— Подожди. У тебя есть расчёска, зеркало?

Не говоря ни слова, мама достаёт из сумочки свою косметичку.

— Давай помогу, — пока я рассматриваю себя в маленькое зеркальце, она, как в детстве расчесывает мне волосы. — Пучок?

— Ага, — все не так уже плохо, как я думала, у мамы находится тушь, карандаш для бровей и даже румяна. Пять минут и я буду почти красавица.

— Готова?

— Теперь да. Все равно лучше уже не будет.

Я с волнением жду Кирилла. Чтобы куда-то деть руки, беру телефон. Слышу, как открывается дверь, но не поворачиваю голову, будто я очень занята важным делом, хотя на самом деле тупо листаю ленту новостей.

— Привет, — голос раздаётся прямо надо мной. Я с замиранием сердца поднимаю голову. Там стоит мой Кирилл и улыбается моей любимой улыбкой. Он переоделся в тёмный свитер, рукава закатаны до локтей, вообще выглядит таким свободным и расслабленным.

— Привет, — не знаю, что ещё сказать. Все слова как-то вылетают из головы. — Спасибо, что помог вчера.

— А у меня был выбор? — он садится ко мне на кровать.

— Наверное, нет.

Мы молчим. Я рассматриваю, шторы на окне, параллельно, чувствую на себе его взгляд. Набираюсь смелости, чтобы посмотреть ему в глаза. Он приближается ближе и распускает мне волосы.

— Я так больше люблю, — все так же, как было раньше, как будто и не было этих нескольких месяцев обиды и недопонимания.

— Я звонила тебе утром. Почему ты не брал трубку?

— Не слышал. Я всю ночь провел в машине, заснул под утро и пропустил твой звонок.

— Ты был в другом свитере вчера.

— От тебя ничего не скрыть, — он усмехается. — Потом мне позвонил твой папа и все рассказал. Пока ты спала, я решил съездить помыться и переодеться. Не приходить, же в таком помятом виде к тебе.

— Мой папа? Ты бредишь?

— Нет. Он даже извинился, что соврал мне тогда.

— Хм. Возможно, он просто заболел. Это на него не похоже, — я задумчиво кусают нижнюю губу. Мой папа и сам вдруг позвонил Кириллу, да ещё и извинился. Это что-то новое.

— Или изменился в лучшую сторону.

— Кирилл, ты что правда ночевал в машине?

Он утвердительно кивает. Я знаю, что он говорит правду. Это неправильно, но у меня в душе разливается такое тепло от того, что он все время был рядом.

— Где моё кольцо?

— Это все, что тебя волнует?

— Нет. Но хотелось бы вернуть его обратно, — Кирилл достаёт кольцо из кармана и пробует надеть мне его на палец. Только от капельниц мои руки распухли ещё сильнее, при всем желании одеть его обратно не получится.

— Я подарю тебе новое, — он целует мою ладошку, а у меня мурашки бегут по спине. Мне кажется, что я самая счастливая. — Вчера я очень испугался за тебя и за малышку. Не знал, как дождаться до утра.

— Ты не злишься, что я скрывала от тебя?

— Нет, — Кирилл так и не выпускает мою правую руку, я уже достаточно осмелела, чтобы дотронуться до него свободной рукой.

— А на то, что у тебя будет ребёнок?

— На это можно злиться? — он грустно улыбается.

— Можно. Когда ты не хочешь, или не готов.

— Всё так и есть. Я не хотел и не был готов когда-то в прошлом. А теперь очень даже жду её появления.

Слезы застилают мне глаза. Я стараюсь сморгнуть, чтобы он не увидел.

— Почему ты плачешь? — Кирилл бережно стирает слезу у меня со щеки.

— Я сама не знаю. Наверное, от избытка эмоций.

— Моя глупая девочка, — он обнимает меня и наконец целует. Поцелуй с привкусом моих солёных слез. Я отстраняюсь, чтобы спросить о том, что меня волнует.

— А Вика и Кира?

— А что с ними? С Викой у нас нет ничего общего и никогда не будет. Сейчас они уехали в Прагу на месяц. Киру я не смогу оставить. Мне бы хотелось, чтобы ты поняла.

— Я понимаю, теперь понимаю, — руками глажу свой живот.

— Можно? — спрашивает Кирилл, а я киваю, чувствую нежные прикосновения его рук к своему животу. Малышка, до этого спящая, пинает ножкой. — Ты слышала? Она пнула меня.

— Представляешь, она сидит у меня в животе, я как бы тебе сказать, ощущаю абсолютно все, — у него в глазах столько восторга и радости, что похоже моего сарказма он просто не замечает.

— Поехать со мной ты не сможешь, — он констатирует факт. — Значит, мы подождём, пока она родится и поедем вместе.

— А может я не хочу возвращаться? Мне хорошо и здесь.

— А ты не хочешь? — Кирилл с ожиданием смотрит на меня.

— Хочу. Очень.

— Значит решили.

— Ты знаешь, когда она родится?

— Срок на третье мая. Может раньше, или позже. Это непредсказуемый процесс.

— Мы будем тебя ждать, — он разговаривает с моим животом, а малышка отвечает ему своими привычным движениями. Я сама не могу поверить, что так бывает. Внутри меня есть маленькая жизнь, она делает счастливее двух человек, наполняет все смыслом и любовью. Я чувствую, что живу, дышу и люблю….