Онлайн книга «Новогодняя Полька»
|
— Я. Но ты исправилась — посторонним не открываешь. — Я не думала, что это ты… — сказала правду. Это только после звонка в дверь никаких других вариантов не осталось. — На… Он протянул мне не букет, а пакет. Будто заранее знал исход поездки на дачу, поэтому не распаковал покупку. Еще холодный — из холодильника и зимы. В машине печку не включал. Горел изнутри, видимо. Я спрятала руки за спиной. — Поль, ну хватит. Я не сожру это один и у тебя дома нечего жрать… Приготовь, поужинаем вместе, и я свалю. Глаза в глаза, но руки в боки. — Гай, это наглость. — Полина, я психанул. Извини. Заставить мужика попросить прощения первым — это достижение, Полька, новогоднее чудо. — Мы все решили. — Ничего мы не решали. Мы ругались. Но я же сказал, что не сдамся без бою. Отойди, я сам отнесу стейк на кухню. — Иначе зашибешь? — не двинулась я с места. — Иначе отнесу вас обоих. Идиотка! Он сгреб меня локтями — а как иначе: в одной руке пакет, в другой — букет. Но локти у него острые и стальные — протаранил меня пару метров, прежде чем сумел этот локоть подсунуть мне под задницу. — Гай, потолки низкие… — Не бойся, моя башка всегда следит за высотой потолков. Он не отпустил меня: я продолжила висеть, прижатая к ремню, на волоске от смерти моей решимости выставить незваного гостя вон. — Дверь открыта… — начала завуалированно головой показывать ему на дверь. Пальцы заняты — они вцепились в свитер на его плечах. — Боишься? Ты же не одна. Я тебя без боя не отдам. — Кому? — Твоему одиночеству. Если бы ты на мужика хотя бы меня меняла… Ведьма, ведьма… Дура ты, а не ведьма. Голодать, когда такой стейк есть… — И кочан вместо головы, твоей! — тронула я с ожесточением теперь уже его волосы, минуя уши. Пожалела, а зря, надо было хорошенько отодрать наглеца. — На рыцарских турнирах рыцари, чтобы завоевать благосклонной прекрасной дамы, кромсами нанизанные на колья кочаны капусты. Кто тоньше срежет верхушку на полном скаку, того и дама… — Какую люстру тебе снести? — рассмеялся Гай. — Мною, ты хотел сказать? — Я сказал, что голодный… Бабу первого января найти легко, как и в любой другой день, а вот в ресторанах лучше не жрать… Он опустил меня на пол в тапках — это мой дом, мои тапочки плотно сидят на моих ножках. Гай сделал вторую попытку всучить мне пакет с продуктами — на сей раз удачную. — В холодильник не убирай. Я реально голодный. — Нужно было позавтракать, — водрузила я пакет на крохотный пятачок между плитой и электрочайником. — Не нужно было жрать без меня! Глазами он жрал меня, но руками больше не трогал. Решил их сначала освободить — протянул мне розы. — Что с тобой сделал снег и морозы? — переделала я старый-старый шлягер на новый лад. — Сказку рассказали: тепло ли тебе, молодец, тепло ли тебе, миленький… Я не девка, у меня силы воли нет — я пожаловался. Холодно, очень. И одиноко. Очень. Полина, не делай обо мне поспешных выводов. Я вообще тебя с дочерью не собирался знакомить, но раз ты нос куда не следует суешь, я решил, что и язык не стоит держать за зубами. Так даже лучше, что ты все знаешь. Потом ты бы еще меня во вранье обвинила. — Когда потом? — Когда б привязалась ко мне. — Привязываются только собаки, а я не сучка. — Ох, еще какая! Знаешь, сколько я бензина сжег? Еще и пару раз на красный проехал. А везде камеры… — И зачем тогда дал мне уехать с дачи? — Потому что ты этого хотела. — А я думала, просто еще не проголодался тогда… Он не двинулся на меня — испугался букета в моих руках: от роз борода не спасет. А оставалось только сделать шаг — кухня крохотная, родители стены не раздвигали. Вот так и остались стоять в шаге друг от друга и от поцелуя. Он хотел меня поцеловать, и я… Ну что скрывать — тоже… — Сколько запекается мясо? — Долго, наверное… — смотрела я поверх букета таким же жадным взглядом. — Ты уйдешь? — Когда? — Гай заметно вздрогнул: от вопроса, батареи в крошечной квартире шпарят мама не горюй! — После ужина. — Не оставишь до утра? Родителей-то нет и камер тоже нет, — добавил уже с усмешкой, живой, не холодной. — Гай, я не кривила душой на даче. Я действительно подозреваю тебя в двуличии. — Окей… Конечно, я думал про дочь. Я вообще-то отец. Но я еще и мужик тоже… Поэтому я думал о твоих сиськах, чтобы до подробностей не опускаться… — но взглядом он до них опустился, прикрытых лишь тонкими стебельками роз, дрожащих в моих пальцах. — У меня кровать узкая, поэтому ночной вариант отпадает. Мясо будет в духовке час. Тебе хватит. — Не хватит. Тебе еще капусту тушить… У тебя полуторка, да? — и добавляет, не дожидаясь моего ответа: — Поместимся. Да кто ж сомневается? Если не на мне будет спать, то во мне… Двухярусная полуторка никому еще спать не мешала. Впрочем, он первый, кто окажется на моей. Так все будет? Вот так прямо — ты все решила, Полька? Ну, на эту ночь — да. А почему нет? Разве он мне посторонний? Я с ним уже спала! — Гай, не делай вид, что ты меня не понял, — взялась я за край холодильника, чтобы привстать на цыпочки и достать пластмассовую вазу. Гай опередил меня, поставил ее в раковину под кран. — Повстречаемся с тобой месяц, потом переедешь ко мне. Такой план тебя устраивает? — А если ты меня не устроишь? Если пломба вылетит от количества подаренных конфет? — Отведу тебя к стоматологу. У меня хороший есть. Поль… Руки свободны, у меня тоже — цветы в вазе, пусть ваза и осталась стоять в раковине. В моей квартире вообще невозможно на что-то найти место? А в моей жизни? — Ну что? — говорю это так, словно спрашиваю, ну чего ты меня до сих пор не поцеловал, дурак? А потому что поцелуи мешают говорить. И наоборот — личные лишние разговоры мешают целоваться. — Не отшивай меня заранее. Ну да… Они — мать и пани Оксана — ждут, когда я найду девушку. Но и я этого жду, чего странного? Чего в этом странного? У нас троих просто совпали желания… А у нас совпали линии на руках — линии жизни. Ладони встретились и прилипли друг к другу, но пальцы не спешили сплетаться. Ждали отмашки — от языка, которому хватит уже касаться зубов и неба, пора бы уже тронуть своего визави… |