Книга Яблоневое дерево, страница 14 – Кристиан Беркель

Сияя от гордости за свои изысканные манеры, она протянула Сале руку и рассмеялась.

– Все там, в комнате. Надеюсь, вы принесли веселящий газ, а то Гюнтер там напукал, ой, простите, испортил воздух.

Улыбаясь, Эрна сделала шаг назад, освобождая место. Отто повел Салу по узкому коридору.

– Заходи, старина, – послышалось из глубины.

Однажды за дерзость придется ответить, но не сейчас. Отто твердо решил, что сегодня он великодушно закроет глаза на слабости своей семьи.

– Девчонка с тобой?

Отто появился в дверях первым и украдкой показал угрожающий жест. Гюнтер извинительно прикрыл рот рукой, когда Отто сделал шаг в сторону, чтобы пропустить Салу.

– Ну что ты встал, будто оловянный солдатик, приятель. Мой будущий шурин – тот еще пройдоха, но это ты и сама знаешь. Я Гюнтер.

Не вставая, он протянул ей мясистую ладонь.

– Левая рука идет от сердца, и прошу прощения, что сижу, – вывихнул средний палец, и защемило позвоночник. Видно, какая-то ведьма порчу наслала.

Он бросил на Инге укоризненный взгляд:

– Гюнтер, веди себя прилично.

Анна по-девичьи бодро поднялась с кресла, стоящего в полутьме, и подошла к Сале. Она со строгой улыбкой протянула девушке руку.

– Мама, это Сала, – отстраненно поклонился Отто.

– Добро пожаловать.

Потом Анна искоса глянула на Гюнтера и добавила:

– Не принимайте его всерьез, он по-другому не умеет. Они в партии все так общаются.

Ее появление впечатлило Салу. Гордая красота, непреклонность в каждом взгляде, в каждом движении. Она представила, как теперь может выглядеть ее мать.

– Спасибо за приглашение.

Отто жестом подозвал к себе сестру. Сала никак не могла понять, как эта красивая молодая женщина, старше нее максимум года на два, могла выбрать такого грубого мужчину, как Гюнтер. В отличие от худой Эрны, ее фигура благоухала женственностью.

– А это Инге.

Хлопнула дверь. Отто узнал по приглушенным ругательствам отчима, который, покачиваясь, вошел в гостиную.

Несмотря на рассеянные движения, выглядел он импозантно. Сала увидела, как Инге сияющим взглядом посмотрела на отца, а Эрна нервно переступила с ноги на ногу. Анна сразу поникла – или в уголках ее рта проступили горечь и разочарование? Сала заметила, что при появлении одного человека в комнате совершенно изменилось общее настроение. Несмотря на то что его сила и стать померкли, как выцветший рисунок углем, он оставался центром этой семьи. Отто казался в этом мире чужаком, точно таким же, как и – в ином смысле – в ее мире. «Словно он потерял свою родину», – подумала Сала, прижимаясь к нему.

– Гунни! – Карл поднял руку. Гюнтер удивительно проворно поднял грузное тело с кресла – хотя секунду назад казалось, что он в него врос. Тоже слегка покачиваясь, он подошел к Карлу и повел его к дивану. Мужчины обнялись, и Сала уже не могла разобрать, кто кого поддерживает. Они напоминали отца с сыном или боевых товарищей, и шептались как закадычные друзья. Товарищи по несчастью, объединенные глубоким взаимопониманием, но без истинного интереса друг к другу. На нее пахнуло пивом, водкой и потом. Сала попыталась нащупать Отто и вдруг почувствовала его руку у себя на спине. Она закрыла глаза.

Карл снова встал. Все напряженно смотрели на него.

– Отто. Что за прекрасный цветок ты привел в мою хижину?

Все просияли, и даже Отто оценил поразительно галантное приветствие.

– Простите, фрейлейн, я только вернулся с работы и так упахался сегодня, что туго соображаю и не сразу вас заметил. Родня, оказывается, я всех вас толком не рассмотрел. А благодаря этой юной даме в доме так светло, что сегодня мы можем сэкономить на электричестве. Мое почтение.

Сала улыбнулась. Она увидела, что мать Отто смеется, качая головой. Это семья Отто. Бывает и хуже. Эти люди не пытаются казаться лучше, чем они есть. Наверное, у них просто не остается на это сил. Возможно, у них слишком тяжелые будни, чтобы изображать что-то по вечерам.

– Мать, дай что-нибудь поесть. Я умираю с голоду.

Он качнулся в сторону Анны и так сильно ущипнул проходящую мимо Эрну за бедро, что та вскрикнула. Он замер и вопросительно на нее посмотрел. Она улыбнулась.

– Иди сюда, моя жердочка. Поцелуй папу.

Он показал на щеку. Когда она послушно потянулась, мужчина быстро повернул голову, и ей пришлось целовать его губы. Он грубо рассмеялся.

– Ха-ха. Всегда попадается на этот трюк, дуреха.

После этого он принялся обнимать всех подряд, пока наконец не оказался перед Салой.

– Такая красотка. Настоящая красавица. Теперь понимаю, почему он тебя прятал. Таких надо беречь.

Потом он повернулся к Анне.

– Пива и водки. И поскорее, пожалуйста.

Вежливое слово он поспешно добавил в последний момент, встретив твердый взгляд Анны. И только сейчас Сала заметила: его изуродованное алкоголем лицо напоминает карикатуру. Такие лица она встретила по дороге сюда. Теперь ей снова вспомнились картины. Она столкнулась в реальной жизни с тем, что раньше видела лишь в музеях, на полотнах Цилле, Гросса или Дикса. Они изображали подобные типажи, похожих персонажей. Как и жирные богачи, такие лица были преувеличением. Рай или ад. Тем не менее, в маленькой темной квартирке было меньше лжи, чем во всей ее жизни. Возможно, семья своеобразная, но все-таки семья. Здесь есть отец и мать.

– Сегодня у нас айнтопф, любимое блюдо Отто. Надеюсь, тебе тоже понравится. Пойдем, покажу тебе, как его готовить. Ты должна научиться, если хочешь стать его женой, а если я правильно поняла – ты хочешь.

Прежде чем Отто успел что-то сказать, она взяла Салу за руку и увела на кухню. Уходя, девушка услышала щебетание Инге.

– Будем есть айнтопф, чтобы сэкономить для фюрера ^[6].

– Иди сюда, малышка, у тебя золотое сердце.

Гюнтер громко рыгнул.

Анна выставила на стол суповые тарелки и дала Сале большой половник.

– Разливай аккуратно и положи Отто двойную порцию мяса. Ему сейчас нужно, он ведь учится в университете. И когда готовишь такой айнтопф, в супе всегда должно плавать достаточно жира, а то будет невкусно. Что тебе нужно от моего сына?

Сала посмотрела на нее с недоумением. Она не поняла вопроса.