Книга Полуночная принцесса, страница 63 – Джо Гудмэн

Прежде чем Кристиан успел отвести глаза, Фрэнк заметил мелькнувшее в них разочарование. Он взглянул на своего посетителя через плечо и поманил пальцем только что появившегося в дверях молодого человека.

– Дайте эти газеты мистеру Маршаллу, – сказал он.

Кристиан взял стопку аккуратно перевязанных газет и положил ее на пол рядом со своим креслом. Дождавшись, пока молодой человек выйдет, он заговорил снова:

– А если кто-то помещает объявление не один раз?

– Ты имеешь в виду, что оно проходит в газете в течение нескольких дней?

– Нет. Я говорю о человеке, который ведет переписку с другим, используя «Геральд» в качестве средства сообщения.

Фрэнк задумчиво скривил рот, отчего его густые усы съехали на сторону.

– Конечно, в этом случае твои шансы узнать человека повышаются. Но мне кажется, те, кто ведет переговоры через нашу газету, в большинстве своем посылают нам объявления по почте. Должен признаться, Кристиан, ты разжег во мне любопытство. Ты можешь мне сказать, что ты ищешь? Или кого?

– Некую информацию, – небрежно ответил Кристиан.

– Ты хочешь создать у себя в «Кроникл» конкуренцию нашим частным объявлениям?

– Может быть, – сказал Кристиан, с удовольствием подметив, как округлились глаза Фрэнка. Он встал, подняв за бечевку стопку газет. – Привет Беннету.

– Отцу или сыну?

– Обоим. Но старику обязательно передай, что мне больше нравилась прежняя архитектура этого здания – до того, как здесь сгорел музей Барнума.

– Черт, да меня уволят, если я такое скажу.

Кристиан хитро улыбнулся:

– Я знаю.

– Ты сегодня выходила из дома, милая? – спросила миссис Брендивайн.

Дженни кивнула, взбивая экономке подушки.

– А как вы узнали?

– У тебя еще остался румянец на щеках. Я всегда сразу вижу, когда ты приходишь с улицы. Гуляла бы ты почаще, это тебе полезно. – Миссис Брендивайн протяжно вздохнула и убрала с колен поднос. Обед был съеден только наполовину. – Расскажи мне, как там на улице. Куда ты ходила… что делала?

– Ох, перестаньте, миссис Брендивайн! – Дженни засмеялась, пряча замешательство. Не могла же она рассказать, что сегодня днем ходила в «Геральд» и поместила очередное и – как она надеялась – последнее сообщение для Рейли. – Можно подумать, вы всю жизнь провели в этой постели. Выгляните в окно и сами увидите, что опять сгущаются тучи и через пять минут наступит кромешная тьма.

Экономка ответила девушке такой же невеселой улыбкой.

– Скоро в парке поднимут шар, – сказала она.

– Что-что?

– Шар в парке скоро поднимут, – повторила миссис Брендивайн, с недоумением наткнувшись на непонимающий взгляд Дженни. – Иногда мне кажется, что ты нездешняя. Парк – это Централ-парк, и каждый знает, что, когда поднимают шар, это значит, что пруд на Пятьдесят девятой улице и озеро к северу от Молла покрылись льдом.

– А-а, – Дженни убрала поднос миссис Брендивайн, взяла расческу и стала причесывать седые волосы пожилой женщины, – значит, все-таки не каждый это знает. Я родилась в Нью-Йорке и никогда такого не слышала.

– Но ты же каталась там на коньках? – осторожно поинтересовалась экономка.

– Да… то есть нет. Но я каталась раньше, и много раз. Это было в… – она чуть не проболталась, где научилась кататься на коньках, но вовремя спохватилась. – Это было в те времена, когда меня интересовали подобные вещи, – поправилась Дженни и добавила с притворной небрежностью:

– Говорили, что у меня неплохие способности.

Миссис Брендивайн расхохоталась. Она еще никогда не слышала, чтобы Дженни так нескромно говорила о себе.

– Тогда тебе надо как-нибудь сходить на озеро. Там часто катаются Мэри-Маргарет и Кэрри. Составь им компанию, это пойдет тебе на пользу.

– У меня нет денег на коньки, – сказала Дженни, надеясь положить конец этой теме.

– Можешь взять напрокат.

– У меня и на прокат нет денег. – Она нечаянно дернула расческой чуть сильнее, чем надо, и миссис Брендивайн скривилась от боли. – Простите, – поспешно извинилась Дженни.

Положив расческу на столик, она начала заплетать в косу длинные, до пояса, волосы экономки. Дженни поняла, что единственный способ отвлечь миссис Брендивайн от обсуждения ее прошлого – направление разговора по другому руслу.

– Знаете, миссис Брендивайн, – задумчиво начала Дженни, – меня заинтересовало то, что сказал сегодня мистер Маршалл.

– Что именно?

– То, что во время войны он делал наброски. Даже если он всего лишь зарисовывал боевые позиции, у него должны быть какие-то художественные способности. Я хочу сказать, что так просто его не взяли бы на фронт репортером.

Миссис Брендивайн на мгновение лишилась дара речи, округлив свои серые глаза до размера серебряного доллара. Наконец она выдавила:

– Да неужто ты, прожив под крышей Кристиана Маршалла целых шесть недель, так и не узнала, кто он такой?

– Он владелец и издатель «Кроникл», – просто сказала Дженни.

– Ох, моя милая деточка! – миссис Брендивайн всплеснула руками и закатила глаза к потолку. – Разве тебе никто не говорил… Да нет, конечно, откуда? Уже прошло столько времени… И все-таки почти все мы помним, как это было. Как же он работал! Часами пропадал в своей студии… Мы уже думали, что больше никогда его не увидим… Да, это было что-то!

Дженни по-прежнему пребывала в полном недоумении:

– О чем вы говорите?

Миссис Брендивайн разгладила на коленях бледную ткань своей ночной рубашки.

– Мистер Маршалл – художник, Дженни. И замечательный художник и архитектор, если хочешь знать правду, – на мгновение ее рот сложился в тонкую линию, – его работы были широко известны. Этот мальчик подавал надежды. Думаю, талант есть в нем и сейчас, стоит только ему опять взять в руки кисть. Но он этого не сделает. Насколько мне известно, он уже несколько месяцев не появлялся в своей студии. И перед тем как он был там в последний раз, тоже прошло несколько месяцев. Я постоянно навожу там порядок, надеясь на то, что когда-нибудь наступит день – я зайду туда, увижу переставленные мольберты и почувствую едкий запах краски. Но подозреваю, что этого уже никогда не будет.

– Художник и архитектор, – тихо выдохнула Дженни.

Она вспомнила красивые руки Кристиана, его тонкие пальцы, его изучающие благоговейные прикосновения, и ее обдало жаром. Потом она представила его холодные аквамариновые глаза, взгляд которых мог быть отрешенным, замкнутым и в то же время живым и наблюдательным. Он всегда оценивал. Интересно, на что сейчас он смотрит этими своими глазами?