Онлайн книга «Только правда и ничего кроме вымысла»
|
– Нужно обновить имидж Керри, – считал Эл Спилман II. – Придумаем что-нибудь с пингвинами или белыми медведями, – предложил Винк. – Зрители любят животных. Люди скучают по прошлому, когда жили в джунглях и узнавали свою душу в звуках животных. Вот почему пошел «Эйс Вентура». – А я думал, им нравился герой, – заметил Керри. Винк Мингус пробормотал под нос: – «Эйс Вентура» пошел, потому что Эйс Вентура любил животных. Как и другие люди. Они разглядели в нем свою любовь к животным. – Нам нужно что-то четырехчастное, – добавил Эл. – И как можно быстрее. Он вздохнул, подражая отцу-кардиохирургу, Элу Спилману – старшему. Этот вздох означал, что героические усилия сотворят чудо и они выберутся из задницы. Как правило, Керри соглашался, но сейчас Эл с ужасом обнаружил, что его идеи не произвели никакого эффекта. – Я не сделал ничего плохого, – произнесла звезда в своем внутреннем дворике, пока Иофиил грыз кости ягненка у его ног. – Зачем мне сниматься в каком-то дурацком семейном фильме? – Второй, можешь объяснить ему? – спросил Винк. – Сейчас сформулирую, – откликнулся Эл. – Валяй. – Такой фильм – извинение перед публикой, после которого ты не закончишь карьеру в Вегасе, – в лоб заявил Эл. Выступления в клубах Вегаса в начале карьеры изматывали Керри. Он боялся состариться там или умереть. В ночных кошмарах он видел свое лицо, иссушенное пустыней, и теперь этот образ снова ожил: отвисший подбородок, отбеленные зубы, пересаженные волосы. Проституция ради толпы, играющей в бинго. Он замер в ужасе. – Я бы прислушался к нему, Джимбо. Ты же не хочешь снова оказаться в Вегасе и выступать перед туристами с автобусных экскурсий? Старушками, сжимающими в руках кошельки с мелочью. Призраки наседали: оранжевое от спрея-автозагара лицо крупным планом, усталый герой, угодивший со своими хитами в вечную ловушку посетителей казино. Откуда взялся такой четкий образ? Неужели ему уготован такой конец? Он шепотом рассуждал вслух. – Что ты там бормочешь? – спросил Винк Мингус. – А? – Как ты думаешь, тебя пригласили бы сниматься прямо сейчас, Джим? – Если Роберта Дауни – младшего пригласили, значит, и меня пригласят. – Дауни никогда не трахал парня в задницу в фильме! – Что плохого в том, чтобы играть гея? – Это не коммерческий ход. Он вводит людей в заблуждение. Несколько моих приятелей по гольфу уже интересовались тобой. – Правда? И какие они? Симпатичные? Связь оборвалась. – Второй? – позвал Винк. Тишина. – Молодец, Джимбо! – Не хочу сниматься в семейной дорожной комедии, Винк. Это все равно что пропагандировать войну. Не хочу распыляться, пока… – Я захожу в подземный паркинг. Не слышу тебя. Винк Мингус тоже ушел, и Керри остался наедине со своими страхами. Он вышел из внутреннего дворика, пересек лужайку, поднялся по склону ущелья к молитвенной платформе из кипарисового дерева. Сел в позе полулотоса, с Иофиилами по бокам, закрыл глаза и обратился ко Вселенной: – Направь меня. Открой мне глаза. Сделай меня своим орудием. И, как и на многие свои молитвы, он получил ответ. Спустя две недели, когда небо, наконец, прояснилось после затяжных дождей, к воротам особняка «Колибри» подъехал бледно-голубой универсал «Вольво-240» 1988 года с заниженной подвеской и подгнившим заржавелым кузовом. Джорджи спала, Керри в гостиной смотрел на YouTube ролик о влиянии сыроделия на возвышение Чингисхана. Ави Аялон, услышав лай ротвейлеров, посмотрел в мультивьюер. У ворот стоял человек, который беспрерывно бормотал: «Это небезопасно!» – и требовал впустить его. Керри оторвался от дивана, чтобы посмотреть на фигуру в монитор ночного видения. Засаленные неопрятные волосы, ввалившиеся щеки, злобный взгляд. Похож на заплутавшего наркомана. Но голос! Чарли Кауфман, самый оригинальный сценарист и режиссер! Ему Керри обязан лучшей своей ролью в «Вечном сиянии чистого разума». – Кауфман? – Керри ахнул. – Впустите его. Иофиилы зарычали на гостя. Кауфман смотрел исподлобья и нервничал. Он натянул толстовку на лицо, закрываясь от камер видеонаблюдения в холле, и настаивал на том, чтобы говорить на улице. Собаки потрусили за ними во внутренний дворик, где Керри и Кауфман сели на скамейку из тикового дерева под бездонно синим небом. В ночном воздухе разливалась сладость от гниющих на деревьях манго. – Мобильник при тебе? – спросил Кауфман. Керри достал телефон из кармана. Кауфман выхватил его из рук и зашвырнул в бассейн, удерживая Керри от вопросов, пока телефон не осядет на дно. – Да что с тобой, Чарли?! – Да-да. Их нужно бояться. Это страшные люди. – Кто? – Они добрались до моей горничной, Магды. Она снялась пару раз в писсинг-порно, сразу после падения стены, когда еще жила в Берлине. Ну ты знаешь… Присела у Рейхстага, задрала юбку и выпустила бурный золотой душ. Довольно креативненько… Но как бы там ни было, господи, Джимми, она же была ребенком! Она пыталась справиться с этим. Пописала. Оросила оставшиеся квадратные метры истории. Эти люди шантажировали ее прошлым. Они подговорили ее отравить моих домашних бабочек, Яна и Дина! Когда я увидел их, они безвольно покачивались в своей сладкой водичке. Я вытащил их за крылышки, едва касаясь. Я дул на них, Джимми. Я молил, чтобы мое дыхание вернуло их к жизни. Кауфман замолчал, утирая слезы. – Чарли, что за… – Они сожгли жесткие диски. Они взломали все системы в доме, так что все замерцало и замигало, а стереосистема включила засекреченные записи Ричарда Никсона, его исповедь психоаналитику. Ты знаешь, что снилось Дику Никсону? В детстве ему снилось, как он раскачивается на ржавых качелях и прыгает к грузовому поезду Wabash: тот мчится, насвистывая песню свободы, и обещает увезти далеко-далеко. Мальчик отталкивается от качелей, взлетает высоко, маленький Дикки, устремляется к поезду, а потом падает туда, где должна быть его тень, но ее там нет. Пустота. Они отправили мне сообщение. Ясно дали понять. Кто они? Эти люди сотрут тебя в порошок. Изобразят как сердечный приступ. Или самоубийство. Подвесят за яйца, шокер в задницу… – Что за бред! – На меня охотятся. Меня преследует монстр! – Чарли! Что за монстр? – Примерно как Крюгер! Больше нельзя скрываться. Я должен вырвать его из своих кошмаров. Вывести на божий свет. Это искусство. Только ты можешь мне помочь. – Как? – Уничтожь его, прежде чем он убьет меня! – Кого? Кауфмана накрыло двойной волной озноба – от страха и ночной прохлады, – и он прошептал имя своего мучителя: |