– Вам не нравится, как я играю? – Я поджала губы, на всякий случай ущипнула себя за запястье, спрятав руки за спиной, чтобы попытаться расплакаться. Но вместо ожидаемых нападок, Сергей Александрович стушевался.
– Напротив. Очень нравится. – Он отвёл взгляд, дёрнул себя за лацкан фрака. – Понимаете ли, Вера Павловна, я ожидаю ответа императора на одну немаловажную просьбу. И вместо него, я слышу очередные распоряжения помочь…– Мужчина осёкся, поднял на меня глаза. Сейчас при свете дня стало видно, что они не карие, как у Марии Алексеевны, а цвета мокрого мха, с янтарными вкраплениями. – Впрочем, это неважно. Надеюсь, Вам будет удобно.
И поклонившись, граф Голицын быстрым шагом вышел прочь из комнаты, оставив после себя ещё больше вопросов.
Я честно отзанималась час. Поиграла простенькое, чтобы пальцы привыкли, потом попыталась вспомнить ещё что-то из произведений программы музыкальной школы. Досадно, что нет нотной тетради, я хотя бы по памяти попыталась записать что-нибудь. Необходимо попросить у кого-то из своих благодетелей.
За это время ко мне лишь однажды зашла женщина, представившись Аглаей. Она выполняла в доме графа роль экономки. Принесла мне чаю, очень тепло улыбнулась и сказала звать, если что. Вся она источала тепло и гостеприимство, и была явно рада моему присутствию в пустом особняке.
А потом мне стало скучно, да и естественное женское любопытство не давало покоя. И я, убедившись, что в доме тихо, двинулась на исследование дома.
На первом этаже мне приглянулась библиотека. Если остальные помещения – две гостиные, столовые и прочее, показались мне довольно скучными, если не сказать пустынными, то от библиотеки шло какое-то тепло. Быть может, это очарование старых фолиантов, которые заставляли шкафы сверху донизу, а быть может, небольшая софа с маленьким столиком перед ней. Здесь был брошен плед, а на столе лежала раскрытая книга. Будто бы хозяин дома отошёл всего на пару минут и вот-вот вернётся.
Я не удержалась и тихонько, на цыпочках пробралась вглубь зала, чтобы взглянуть, что же такого читает Сергей Александрович. Ответ меня приятно поразил: «Государь» Макиавелли. Амбициозно. Уж не задумали ли они там что-то такое с императором?
На втором этаже была ещё одна гостиная и сплошные спальни, а также кабинет хозяина. Я едва приоткрыла дверь, увидела, что там – стол, бумаги, пустующее кресло, камин, и тут же закрыла. Чужие секреты узнавать таким способом я не собиралась.
В конце концов, я добралась до тупика анфилад комнат. На последнюю мне было любопытно взглянуть, потому что она, судя по тому, что я заметила снаружи, имела небольшую террасу. Наверняка с неё открывался чудесный вид на дикий сад. Но комната оказалась заперта.
Я разочарованно вздохнула, уже разворачиваясь и собираясь попробовать пробраться на третий этаж, как мой медальон задрожал. Я встала как вкопанная. Вцепилась в «Помощника» у себя на шее, торопливо вытягивая его за цепочку из-под рубашки. Поспешила открыть изящный замок, но руки дрожали, пальцы срывались. Когда мне всё же удалось, на меня по-прежнему смотрел миниатюрный портрет отца. Только тепло, исходящее от медальона намекало на признаки жизни в нём.
Вот гад! Столько времени молчал, а тут, значит, решил откликнуться?!
Битый час я бродила вокруг запертой комнаты. Дёргала за ручку, пыталась вскрыть замок шпилькой от волос, молясь, чтобы никто из прислуги меня не заметил. Но всё тщетно. Навыками взлома я не обладала, замок не поддавался, медальон, сколько бы я его ни тёрла, так и остался простым украшением. Напольные часы внизу пробили три, пора было сдаваться.
В тот день я больше не видела графа. Но на следующее утро меня вновь ожидала карета. Я едва успела доесть свой завтрак, чтобы сорваться на занятия. Прямо как в школе. Комната с закрытыми дверями ждала меня.
Одетый с иголочки Голицын вновь встречал меня в гостиной. После короткого приветствия и дежурного поцелуя ладони, откланялся. Я внимательно прислушалась к его шагам. Ага, сегодня граф решил остаться дома. Что же, это не меняет моих планов. Просто теперь стоило быть втройне аккуратной.
Час я решила добросовестно отзаниматься, чтобы не зародить никаких подозрений. Но шло всё из рук вон плохо. Я то и дело отвлекалась, сбивалась, приходилось начинать всё заново, ёрзала на жёсткой кушетке и постоянно поглядывала на напольные часы у стены. Они, как назло, едва-едва шевелили своими стрелками.
И когда, наконец, минул час, я, едва не подскакивая от нетерпения, двинулась на второй этаж. Сложность была в том, что кабинет хозяина дома находился по дороге в загадочную комнату. Я, приподняв подол платья, чтобы то не шуршало, на цыпочках пробиралась по мягкому ковру и молила, чтобы дверь к Сергею Александровичу оказалась закрыта. Желание моё осуществилось с серединки на половинку. Дверь была просто не закрыта до конца. Оставался небольшой, в ладонь просвет. Через него был виден стол и часть лица графа.
Я прижалась спиной к стене, силясь дышать потише, заглянула внутрь.
Лицо мужчины было сосредоточенным и серьёзным. Чуть сведённые брови образовывали глубокую вертикальную складку, с небольшой горбинкой заострённый, так же как и у сестры нос. Морщинки у глаз намекали на то, что когда-то этот мужчина много улыбался, но сейчас в это трудно было поверить. Сергей Александрович вздохнул, запустил пятерню в свой вихрь каштановых волос, постучал карандашом по столу. Будто перед ним лежала некая неразрешимая задачка. И я вдруг представила его, сидящем на софе в библиотеке. С «Государем» в одной руке и трубкой в другой, в домашнем халате. Пахнущий табаком, теплом и уютом. Я поймала себя на том, что не могу оторвать взгляда от графа. Аура его загадочности действовала и на меня, любопытной от природы, стремившейся раскусить этот орешек.
– Так и будете за мной подглядывать? – Я вздрогнула. Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу. – Заходите, Вера Павловна.
– Извините, я не хотела… – Пробормотала я ступая в кабинет.
– Случайно вышло? – Хозяин дома усмехнулся и откинулся на спинку своего высокого стула.
– Чистая случайность! – Воскликнула я в сердцах и приложила руку к груди.
– А что же вы тогда делали на втором этаже? – Вот тут я не нашлась что ответить. Не заявлять же графу, что я пытаюсь вскрыть запертую комнату с мансардой? Какая-то «Синяя Борода» получается. Надеюсь, в той комнате не реки крови и расчленённые тела его бывших жён. – Как Ваши занятия?
– Неважно. – Я с радостью перевела тему. – Понимаете ли, Сергей Александрович, мне бы нотные листы…
– О. – Строгое лицо графа вмиг сделалось растерянным. – Я как-то не подумал… Простите. Завтра же всё будет. К тому же у меня где-то имелись собрания сочинений. Если Вам, само собой, интересно играть что-то ещё.
– Очень интересно! – Поспешила уверить я. – Не хотите как-нибудь сыграть вместе?
Это вырвалось быстрее, чем я успела сообразить, что говорю. И немедля поняла, что это ошибка. Было посветлевшее лицо Голицына снова стало сумрачным, он нахмурился.
