Онлайн книга «Мое безрассудное сердце»
— Почему же? — Она боится потерять их. Думает, что в южных штатах, где она ведет дела, их снимут с кораблей, а в европейских портах они сами удерут. — Возможно, она недалека от истины. — Я же говорю: глас умеренности и здравого смысла. — Декер допил бренди. — У вас есть какой-нибудь особый груз для меня на этот раз? Его собеседник кивнул. — Наверху. Хотите взглянуть? У нас еще есть время перед погрузкой. — Пожалуй. Я должен знать, хватит ли у меня места. — Прекрасно. — Грэм встал. — Пойдемте. Декер последовал за ним через комнаты Мишель к черной лестнице, ведущей на чердак. Шли они почти бесшумно, хотя осторожничать было незачем: снизу доносились музыка, смех и болтовня, которые могли бы заглушить шаги целой толпы. Грэм Денисон открыл дверь чердака, а Декер поднял свечу, которая освещала небольшое помещение. Шесть блестящих черных лиц повернулись к ним. Двенадцать пар темных глаз посмотрели на свет. Молчание нарушило одно-единственное слово: — Сокол. Оно прозвучало, как ответная молитва. Эти люди не были родственниками. Здесь находилась одинокая мать. Муж без жены. Были здесь чей-то брат и чья-то сестра, почти не помнившие своих родителей. Старик, на глазах у которого распродали всю его семью, и теперь у него никого не осталось. Самой молодой была семнадцатилетняя девушка, недавно привезенная на американское побережье и умевшая говорить только на языке своей родной деревни. Ввоз мужчин и женщин в Америку в качестве рабов был запрещен федеральным правительством с 1808 года, но запрет действовал слабо. Работорговцы получали огромные прибыли и почти ничем не рисковали. Их суда по-прежнему бороздили воды у африканских берегов и доставляли в Штаты человеческий груз. Они обменивали у вождей воинственных племен пленников на товары или покупали людей на невольничьих рынках. Люди, собранные на чердаке у Мишель Моро, не были родственниками, но заботились и помогали друг другу] словно родные. Когда Декер присел на корточки перед самой юной из них, девушка испуганно укрылась в объятиях женщины, потерявшей своих детей. Декер поставил свечу на пол. Он подошел к девушке потому, что увидел у нее на руке толстую повязку. Декер обернулся к Грэму: — Что с ней случилось? — Она освободилась от кандалов, откусив большую часть мяса на руке. — Господи! — тихо проговорил Декер. Капельки пота, выступившие у него на лбу, никак не были связаны с духотой помещения. — Так она с невольничьего корабля? Грэм кивнул. — Она совсем не говорит по-английски, и никто не знает ее родного языка. — Он опустился на колени рядом с Декером и протянул девушке руку. Ее мягко подтолкнули к нему, и в конце концов она робко подала неповрежденную руку. Кожа у нее была гладкая и маслянистая, как темный шоколад. Грэм сжал ее тонкие пальчики. — Единственное, что мы смогли выяснить, — она сбежала с «Саламандры». Это судно вошло в гавань неделю назад. Оно привезло легальный груз, но известно, что на нем переправляют и невольников. Мы думаем, что девушка освободилась от кандалов и спряталась где-то на борту. Она скрывалась там, пока поиски не перенесли на пристань. Каким-то образом она оказалась здесь. — Здесь? У Мишель? — недоверчиво спросил Декер. — Поразительно, да? — Грэм погладил девушку по руке. Она смотрела на них настороженно, чувствуя, что они говорят о ней. — Не сразу, конечно. Она переходила из рук в руки, и ей повезло, что ее не вернули работорговцу. Но в конце концов она оказалась здесь. — Она добралась до берега вплавь? — Мы так полагаем. — И вы хотите отправить ее на Север на моем корабле? — Декер провел рукой по волосам, соображая, что к чему. — На этот раз я не иду в Лондон, — сказал он. — Туда доставить ее было бы несложно. Но в Бостоне никто не поверит, что она свободная, ведь она совсем не говорит по-английски. — Но она свободная, — напомнил Грэм. — Только родилась она не на этих берегах. Вздохнув, Декер искоса посмотрел на своего друга: — Ведь вы знали, что я соглашусь, верно? Улыбка Грэма предназначалась девушке, но слова были адресованы Декеру: — Скажем лучше — я надеялся, и хватит об этом. Джонна позволила Джеку помочь ей встать из-за стола. Он теперь опирался только на один костыль и управлялся с ним лучше, чем Джонна со своей тростью. — Мы с вами похожи на пару подставок для книг, — сказала она, опираясь о свою палку с ручкой из слоновой кости. — Я думала, что обойдусь без помощи палки. — Растяжения долго не проходят. — Что это значит? — Это значит, что когда вам будет лучше, тогда и будет, — отозвался старый моряк. — Не раньше. Джонна взглянула на его ногу в лубке. — А вам не кажется, что вы слишком много на себя берете? Джек ухмыльнулся. Морщины, высеченные ветром на его бугристом лице, стали еще резче. — Считаю, что мудрый совет действует лучше, когда я даю его, а не получаю. Свободной рукой Джонна взяла его под руку, наклонилась и поцеловала в щеку. — Что я стану делать без вас, Джек? И что я когда-либо без вас делала? Тот смущенно пожал плечами. Открыв дверь столовой, Джонна провела его в коридор. В гостиной их уже ждали напитки. Джонна пила чай, а Джек прихлебывал виски. — Я говорю серьезно, — заявила она, когда они сели. — Вы единственный человек, которому я верю. Джек нахмурился: — Не думаю, что такое бремя мне по душе. И вряд ли оно придется по душе кому-нибудь. Что, если я обману вас, Джонна? — Вы никогда этого не делали. — Даже когда командование «Охотницей» я передал Торну? — Даже когда притворились, что сломали ногу, чтобы передать ему управление, — ответила она. Джек чуть не поперхнулся виски. С большим трудом ему удалось все же проглотить его. — Так вы знаете об этом? — воскликнул он. — Вернее, у меня были кое-какие подозрения, а сейчас вы их подтвердили. Джек был больше восхищен ее догадливостью, чем огорчен своим провалом. — От вас ничего не скроешь, верно? Веселое настроение Джонны прошло, и ее фиалковые глаза стали серьезными. — Я больше в этом не уверена, — сказала она. — Хотелось бы знать, я… Ее слова были прерваны миссис Девис, вошедшей в комнату без стука. — Прошу прощения, — сказала экономка. — У меня новости с «Охотницы». Судно только что прибыло, и в гавани возникли какие-то недоразумения. |