Онлайн книга «Ангел для Зверя»
|
Они оба начинают дико, но как-то неловко ржать, словно в игру играют. Реально не понимаю их шуток об этой бабе. Я что, приставал к кому, пока в коме был? Главное, чтобы не трахнул, детей мне не нужно. Знаем, пытались меня окрутить. Но я уже давно решил, пока не полюблю, так, чтобы жизнь отдать готов, хрен семью заведу. Любовь… На языке опять вертятся слова Ангел и Кристина. Башка начинает от напряжения болеть. — Ладно, — резко успокаивает Ренат и взмахом руки вынуждает замереть и Захара. — Ты как вообще? — Выспался? Болит? — участливо спрашивает тот. Заваливают меня вопросами, а я подкладываю подушку поудобней и смотрю на этих кретинов, но не вижу. Все в сознании своем брожу. Думаю, как дверь эту таинственную открыть. Интересно же. Интересно, а кто меня так мог отделать, что я в коме три месяца провалялся. — Живой и ладно. Башка болит. Жрать хочу, но нельзя. Так что прекратите меня бесить вашими скрючившимися рожами, иначе начну с вас. Да, голова действительно как ватная. Спина болит. А так, по сути, я в порядке. Бесит, что не могу сложить недостающие куски произошедшего. Все словно в тумане. Вроде и вот он ответ, но что-то мешает мне вспомнить всю картину. И имя это в мозгах так и засело. Может и правда медсестра симпатичная попалась, вот и снилась всякая похабщина. Я обычно к сексу спокойно отношусь. С голым членом за бабами не бегаю. Но когда приспичит, нахожу быстро. Так же быстро прощаюсь. А здесь-то что тогда? Почему именно она? — Мы думали тебя убили. Но ты справился с одиннадцатью до зубов вооруженных спецов. Кровищи было... — рассказывает Захар, кладя локти себе на бедра. Потом морщится в лице и добавляет: — Катька заставила поменять весь пол и клеить новые обои. Ты представляешь? Я, и возиться с такой херней. Он все продолжает бурчать о том, что ещё ему «Катька» приказала сделать. Катьку помню. Баба их. На двоих трахают, хоть и делить пытались. Они ещё сопляками трахали одних и тех же баб, по отдельности и вместе. Для них это норма. Хотя для меня это мерзко. Вот один мужик и две бабы ещё куда ни шло, таким даже я грешил. Судя по довольным рожам, крепко дочь генерала их за яйца взяла. Так… Помню. У нее в доме был, где пацаны уже несколько месяцев жили. Ее от арабов защищали. А что в тот вечер было. Пили. Дурью маялись, помню. В драку играли. В сознании звон стекла вдруг смешался с женским, раздражающим верещанием. Истеричка у них эта Катя. — Тебе точно нужно было на службе оставаться. Такого бойца с руками бы оторвали, — выдает Ренат, вырывая меня из тяжелых мыслей. А потом по башке своей проводит и, кинув взгляд на Захара, добавляет: — Мы, когда твою спасали, такая бойня была... Я уже и забыл, что такое запах паленого человеческого мяса. Стоп. Стоп. В сознании дверь с табличкой «Кристина» приоткрылась и из нее начал литься знакомый тихий голос. «Руслан, я вернулась. Не бросай меня». Что за хрень, думаю я и сглатываю. — Мою? Кого мою? У меня кто-то есть? Не может быть этого. Медленно шагаю к двери и тяну на себя, прикрывая глаза от яркого света, в котором стоит девушка. Стройная тростинка. Обнаженная, прекрасная. Заплаканная. Черт…. Вся в крови. «Кристина?!» Она? Раз. Два… Мою. Мою. Мою. Кого мою, черт подери!? Кто такая для меня эта Кристина? Захлопываю двери с размаху и обернувшись натыкаюсь на девушку снова. Только теперь она в медицинском халате. Подходит к пациенту, в котором я вижу себя. Почти не дышу. На аппарате. А она слезы льет на груди, и у меня сердце сжимается от до боли знакомого голоса. — Руслан, пожалуйста. Не бросай меня. Я не выдержу. Я не смогу без тебя. Я люблю тебя. Любит? Эта она со мной разговаривала. Ее голос слышу сквозь пелену. Помню, что пахнет, как свежие персики. Лицо у неё такое бледное, нежное. Глаза такие огромные, испуганные. Она... Кристина. Ангел. В голову в момент словно тысячи игл вонзаются, давят на точки памяти, в сознание резким светом бьет. Боль в груди такая, что сдохнуть хочется. Медсестра? Ангел мой! Она же… Она же… Я должен был ее спасти! А ее спасли другие. Что она теперь думает обо мне! Я хватаю Рената за грудки и реву зверем: — Где она?! Где она, мать твою?! Говори! Ее же забрали. Забрали те мужики, что из меня чуть фарш не сделали. Куда забрали? Как долго она там была? — Жива она! Что орешь прям в ухо, — говорит он, но я не собираюсь его отпускать. Жду, пока он скажет самое главное. — Помята была немного, но жива. — Что?! — кричу и чувствую, как руки слабеют, и я начинаю постепенно отъезжать. — Что с ней случилось?! Рядом появляется встревоженный Захар и помогает оторвать мои руки от друга. Хлопает меня по плечу, заставляя обратить на себя внимание. А я ничего уже не вижу. Чувствую только ярое, животное желание убивать. Ублюдков, что посмели ее украсть. У меня. Мою Кристину! — Ренат хотел сказать, что похищение на неё плохо повлияло. Но в целом она, кажется, справляется. И тихо так добавляет, снова выпучив свои глаза: — Более или менее. Это мне не нравится. Они покалечили ее? Руки, ноги поломали? Могли! Ничего, все вылечим, исправим. Главное жива. Жива! Я подрываюсь и вырываю катетер, не обращаю внимание на струю крови. Нужно найти ее. Немедленно. Извиниться, что не спас. Извиниться, что так долго лежал без дела. — Руслан, приди в себя. Мужик, возьми себя в руки. Да я сам понимаю, что из плена здоровыми не возвращаются. Они поломали ее, если не физически, так морально. Как быстро парни ее спасли? |