Книга Больше, чем ты знаешь, страница 26 – Джо Гудмэн

Джебедия Браун поспешно подскочил к повозке, чтобы взять кобылу под уздцы, и Рэнд торопливо спрыгнул на землю.

– Добро пожаловать домой, масса, – сияя, проговорил он. – Счастлив видеть вас снова в добром здравии!

– Да, я вернулся, Джеб! – Рэнд бросил недоумевающий взгляд в сторону крыльца, словно ожидая там кого-то увидеть. – А где мама? И Бриа?

Джеб оглянулся, и его сияющая улыбка моментально увяла.

– Миз Фостер неважно себя чувствует весь день. А мисс Бриа… она пошла прогуляться к реке, чуть только услышала, что вы возвращаетесь не один, а с гостями. Вы ведь помните, какая она стеснительная!

– А Оррин? Где он?

Коротко кивнув в сторону последнего окна на первом этаже, Джеб украдкой сделал такое движение, словно опрокидывал в рот рюмку.

Рэнд угрюмо кивнул:

– Позаботься о лошади, хорошо, старина? – Потом повернулся и увидел Клер и доктора, робко стоявших возле экипажа. Оставалось только гадать, заметил ли доктор пантомиму, которую только что разыграл Джеб, и хватило ли у него такта промолчать. Сообразил ли он, что человек, ставший хозяином «Хенли», превратился в законченного алкоголика?

– Добро пожаловать в «Конкорд», – бесстрастно произнес Рэнд. «Нет, это больше уже не мой дом, – устало подумал он. – Это уже не „Хенли“». – Пойдемте, я провожу вас в отведенные вам комнаты.

У дверей их встретила Адди Томас и радушно пригласила гостей в дом. Ее улыбка была ничуть не менее сияющей, чем у Джебедии.

– Ваша матушка просит вас прямо сейчас подняться к ней, – кинулась она к Рэнду. – Поспешите! Она и так уже расстроилась, что не смогла спуститься вниз и встретить вас.

– Идите же, – подтолкнула его Клер.

Рэнд заколебался. От необходимости самому решать, что делать, его спасло появление Катча на верхних ступеньках лестницы. Оставив Клер и доктора в его надежных руках, он поспешил в комнату матери.

Элизабет Гамильтон, теперь Фостер, с комфортом устроилась в широкой удобной постели, со всех сторон обложившись подушками и подложив еще одну себе под спину. Это была миниатюрная женщина с медно-рыжими, как у сына, волосами, которые лишь кое-где на висках слегка посеребрила седина. Ее кожа, тщательно оберегаемая от лучей палящего солнца, сохранила нежный оттенок свежих сливок – если не замечать чуть желтоватого синяка на одной щеке, бросавшегося в глаза, как кусок мокрой штукатурки.

Заметив, что взгляд Рэнда остановился на нем, она поспешно прикрыла щеку ладонью. Глаза Рэнда стали ледяными, и сердце матери болезненно сжалось.

– Это не то, что ты думаешь, дорогой, – мягко сказала она. – Я упала на лестнице и ударилась ногой о перила. Ну же, забудь об этом и поцелуй меня!

Присев на край кровати, Рэнд обнял мать, осторожно коснувшись поцелуем щеки, на которой не было синяка, и позволив ей обнять себя за плечи. Потом погладил ее по спине и крепко прижал к себе. Она всегда казалась ему хрупкой, как статуэтка, – только ничто не могло сломить ее. Он сделал вид, что поверил в ее обман с лестницей, хоть и знал, что это ложь от начала до конца. Тут он ничего не мог сделать, и собственное бессилие приводило его в ярость.

Отодвинувшись от сына, Элизабет Фостер окинула его критическим взглядом.

– Как ты похудел! И совсем черный стал, как головешка! – резко заметила она. – Почему ты позволяешь Катчу так ужасно тебя стричь? – Ее худенькие пальчики осторожно сжали литые мускулы на руках сына. – Ох, ну и жилистый же ты! Как вяленая оленина! И ни капли жира, одни мускулы!

Рэнд рассмеялся.

– Шшш, мама! Ты совсем вскружишь мне голову! – Если не считать синяка, мать показалась ему такой же красивой, как всегда. – А почему ты в постели? – спросил он. – Надеюсь, не из-за этого… падения? Ты попросила доктора Эдвардса осмотреть твою ногу?

Она явно смутилась.

– Мне казалось, дело не стоит того, чтобы посылать Джеба за доктором.

Но Рэнд заподозрил, что дело тут не в этом. Либо его мать подчинилась приказу мужа, либо она просто побоялась скандала.

– Тогда это просто удача, что к нам приехал погостить доктор Стюарт. Как только он устроится, я попрошу его подняться к тебе.

– Гость… будет осматривать меня? Ни за что!

Взяв тонкую руку матери в свои, Рэнд нежно сжал ее пальцы.

– Тебе не о чем беспокоиться, мама. Давай-ка я лучше расскажу тебе о том, кто еще у нас в гостях.

Солнце уже село за горизонт, когда Катч предложил Клер пройтись к реке Купер. Галантно подав ей руку, он перекинул через другую свернутое одеяло. Проводив Клер через дом, он вывел девушку на веранду, и через минуту они уже оказались в огромном саду, простиравшемся до самого берега реки. Воздух был напоен незнакомыми для нее ароматами, но все заглушал сильный запах реки.

Взяв одеяло, Катч аккуратно расстелил его на траве.

– Только не вздумайте отправиться дальше, – ворчливо сказал он. – Мало кому захочется выуживать вас из реки.

Клер достала книгу, которую захватила с собой.

– Не хотите мне почитать?

– Только не сегодня. Я… мне… у меня есть кое-какие неотложные дела.

– Неужели у вас свидание, мистер Катч? А вы молчали!

– Как сфинкс. – Он огляделся. – Но к счастью, кажется, сюда идет мисс Бриа. Вот кто почитает вам вместо меня!

Клер замерла. Меньше всего на свете она бы хотела встретиться с Бриа Гамильтон. Еще когда их представили друг другу, девушка приветствовала ее столь сдержанным тоном, что это граничило с холодностью, а за обедом и потом за ужином хранила ледяное молчание. Клер предпочла бы, чтобы ее предоставили самой себе – уж она бы постаралась как-нибудь добраться до дома. А то, оставшись с ней наедине, эта Бриа, еще чего доброго, заманит ее к берегу да и спихнет в реку!

– Добрый вечер, мисс Банкрофт, – тихо поздоровалась Бриа.

– Пожалуйста, зовите меня Клер. – Она уже не раз предлагала это, но сестра Рэнда упорно продолжала обращаться к ней официально. Клер похлопала по одеялу. – Не хотите присоединиться ко мне? Мистер Катч взял одеяло, на котором могла бы поместиться добрая половина команды «Цербера». – Ответом ей было молчание, и улыбка Клер увяла. – Мистер Катч? – смущенно прошептала она.

– Мне пора идти, Клер. Оставляю вас на мисс Бриа. Под ногами Катча захрустел песок. Потом послышался слабый шорох юбок, когда Бриа наконец опустилась на одеяло рядом с ней. Доктор уже успел сообщить Клер (с совершенно несвойственным ему жаром), что Бриа Гамильтон – редкостная красавица. Как он расписывал, волосы девушки, которые она небрежно скалывала тяжелым узлом на затылке, были цвета свежего меда, а ее похожие на влажные сапфиры глаза казались особенно темными из-за густых, длинных ресниц, делавших взгляд отстраненным и немного таинственным. Клер попыталась представить ее себе – длинные, изящные ноги и тоненькую талию, которую подчеркивал жесткий корсет на китовом усе; руки, единственным недостатком которых, по словам того же доктора Стюарта, была загрубевшая кожа. Они загорели до черноты, а нежная кожа на ладонях была покрыта трещинами, ногти обломались почти до самого основания. Если девушка и пользовалась какими-то кремами, то без особого успеха.