Онлайн книга «Небом дан»
|
– Пойду на них шикну. – Да сиди ты! – Так ведь Самата разбудят. – Ничего. Чай, не прынс. Он и так весь день почивать изволит. Обвалянные в муке караси отправляются на раскаленную сковородку. Пахнет уже не кровью, а вполне себе вкусно. Я ж не ела ничего целый день. – Что думаешь делать? – Попытаюсь продать несколько картин. Перед Новым годом обычно хорошо берут. – Да я не про долг! – А про что? Нет, как же все-таки вкусно пахнет! – Про Савву. Я нервно передергиваю плечами. На этот счет никакого плана у меня нет. Просто потому что я не думала, что этот самый план мне когда-то понадобится. – Планирую перекантоваться у тебя. – Грандиозно! То есть ты с концами переезжаешь? Вот так Самат обрадуется! – Ну почему сразу переезжаю? – удивляюсь. – Ты же не думаешь, что Савва станет меня преследовать? – широко распахиваю глаза. – Почему нет? Смотря что ему от тебя надо. Люська глядит так въедливо, что я не выдерживаю и отвожу глаза. А ко всему, возможно, даже немного краснею. Всегда моя кожа была такой. Чуть что – я расцветаю, как майская роза. – Ну-ка, ну-ка, посмотри на меня! Пахнущая рыбой рука касается моего подбородка. Я уворачиваюсь, с трудом скрывая свое отвращение. – Люсь, ну что ты со мной как с ребенком, правда? – А ты не ребенок? – Мне скоро тридцатка стукнет! – В твоем случае это ничего не меняет. Ты не от мира сего. Расстроенно шмыгаю носом. Я была бы рада что-то Люське возразить, но против правды, как говорится, не попрешь. – Не знаю, может, уехать куда? – на первый взгляд эта мысль кажется мне ужасно заманчивой. – Куда, например? – Люська тоже как будто прониклась. – Не знаю. В какой-нибудь город поменьше. Там некому будет нас донимать. Я ужасно устала от этого. Думала, пройдет время, и все устаканится. Но уже позади полгода, и все никак. А еще Ромка… – А он что? – В школе как-то пронюхали, чей он сын. И теперь буллят его по полной. Называют… – понижаю голос до шепота. – Господи, я даже повторять этого не хочу! Люся вываливает на тарелку рыбу со сковороды и бухает передо мной. – Ешь! А чтобы куда-то переезжать, надо иметь сбережения. У тебя есть какая-нибудь заначка? – Да откуда, господи? – Ну, а куда ты тогда поедешь? Сама посуди – это квартиру снять надо, раз. Деньжата на первое время, два… – Дальше можешь не перечислять. Я все поняла. – Отламываю большой кусок рыбы, отправляю в рот, но аппетита как не бывало. – И тут мы снова возвращаемся к Савве. Я закашливаюсь, подавившись: – А он здесь при чем? – При том. Он вам родня? Родня! К тому же, учитывая, что они с Толиком совсем не похожи внешне, есть шанс, что и внутри Савва не такой гнилой. На слове «родня» я опять краснею. И чтобы это не было так заметно, отворачиваюсь к окну. А за окном он… Стоит у огромного внедорожника, повернувшись к лесу передом, а к нам с Люськой, вестимо, задом. Скольжу обеспокоенным взглядом по его богатырской спине. В зимнем распахнутом настежь пуховике он кажется еще больше, чем я запомнила. – Я его не знаю совсем. Но в семье именно Савва всегда слыл паршивой овцой. – Учитывая, какой придурочной оказалась поповская семейка – это скорей комплимент. К тому же, знаешь, как у нас говорят? С паршивой овцы хоть шерсти клок! Погляди! – Ну и чего я здесь не видела? – Тачку видишь? Парень-то он, похоже, небедный. Тут я ничего сказать не могу. Про Савву в семье говорили мало. И никогда – в положительном ключе. Знаю только, что в двадцать он загремел на нары, провел там два года, вышел по УДО, а после осел где-то на севере. К нам он заезжал всего пару раз. И об этом… короче, об этом я как раз и не люблю вспоминать. – Даже если так. Что это меняет? – Что меняет? Ты совсем того? Он тебе может помочь! – Зачем бы он стал это делать? – Ник, ты совсем дура? – Почему дура?! – возмущаюсь. – Мы чужие люди! – Вы, может, и так, а Ромка? Меня охватывает ужас. Кажется, Люська разгадала секрет, который я ношу в себе долгие годы. – А что Ромка? – сиплю я, с трудом справляясь со спазмом, перехватившим горло. – Ну, он же ему племянник! Думаешь, Савва бросит его на произвол судьбы? Племянник! Я зажмуриваюсь. От облегчения кровь устремляется прочь из головы, и та немного кружится. – Да он его и не видел ни разу, – мямлю я, уткнувшись в тарелку. – Все равно. Кровь – не водица. – Фу, не повторяй эту поговорку. Она мне об Анатолии напоминает, – передергиваю плечами. – Воспитание тоже играет немаловажную роль, – идет на попятный Люська. – Твой Роман – отличный парень. – Скажи это его одноклассникам. – Дети жестокие. – Да уж, кому как не мне это знать? Знаешь, мы, наверное, пойдем… Ромка! Роман… Собирайся. – А если Савва опять к тебе сунется? – Ты сама сказала, что к тебе переехать не получится, – с трудом выдавливаю из себя шутку. – Спасибо, что выручила. И за ужин тоже. – Пустяки. Слушай, может, ты бы Романа перевела в другую школу? Я складываю руки на животе. Прислоняюсь спиной к холодильнику: – А что это даст? Там тоже вскорости узнают, чей он родственник. И дальше что? Опять переходить в другую школу? – Ну, Толик. Ну, скотина! Всем жизнь испортил… Я сглатываю. У меня нет никаких сил снова и снова возвращаться к этому. Хватит уже того, что я одиннадцать лет жила с человеком, которого не знала. Я подвергала риску собственного ребенка, я… Нет. Нет, не нужно. Не то опять не усну. Ромка выбегает из комнаты. Я вымученно улыбаюсь. Подаю ему курточку, ласково веду по темным, совсем не таким, как у меня, волосам. Перевожу взгляд на затаившуюся за дверью Иришку. Та тоже совершенно не похожа на мать. Скромница и стесняшка. Помигиваю ей напоследок, сторонюсь, позволяя Люське открыть дверь. Теперь, когда страх схлынул, я в жизни не разберусь во всех этих засовах. Прощаюсь с Люськой взмахом руки. Дверь захлопывается. Мы с Ромкой торопливо поднимаемся к себе, гремя ключами, я открываю дверь. Пропускаю сына в притихшую квартиру, сгружаю мольберт и замираю, как кролик, услышав за спиной негромкое: – Добрый вечер. |