Книга Больше, чем ты желаешь, страница 84 – Джо Гудмэн

— Совершенно верно. Револьвер я им не отдала. Когда Джон это понял, меня уже не было — я поехала навстречу Оррину. Я знала, что мне придется его ждать. Возможно, несколько часов. Джон и Адди без труда меня нашли.

— Мне казалось, что Джон слишком слаб, чтобы встать с постели, — удивленно произнесла Брай.

— Он смог дойти.

— Мы с Брай догадались, что Джон обо всем знал. Он оставил в своем доме несколько карт.

— Да. Три королевы и две четверки. Они были у Оррина в кармане сюртука. Вам, похоже, очень везло в тот вечер, Люк.

— Все должно было обернуться по-другому. Типпинг собирался сдать Оррину самые выигрышные карты, положив их предварительно в конец колоды. Я заметил это и стал внимательно следить за ним. Оррин делал вид, что не знает, что карты меченые. Он был уверен, что выиграет. Его друзья подыгрывали ему.

— Не сомневаюсь. Остин Типпинг пошел не в своего отца. Роберт был честным и благородным человеком, чего нельзя сказать об Остине. Мне всегда нравилась его сестра, но я рада, что наши судьбы не переплелись.

Брай совсем не интересовали Типпинги.

— Мама, — нетерпеливо вмешалась она, — рассказывай об Оррине. Что с ним произошло?

— Но ты ведь знаешь, что произошло. Его застрелили. — Видя, что Брай не удовлетворил ее ответ, Элизабет добавила: — У меня нет ни малейшего желания говорить тебе, кто это сделал. Я обещала Адди, что мы будем действовать вместе. Они с Джоном наверняка подозревали, что я нарушу свое обещание. Думаю, что именно поэтому Джон оставил карты там, где вы их нашли. Он хотел этим дать понять, что тоже был на дороге, ведущей от дома Франклина.

— Но револьвер был у тебя, — сказала Брай.

— В самом начале и, возможно, потом, но он упал, когда Джон пытался вырвать его из моих рук. Он лежал на земле у наших ног, и мы все трое хотели им завладеть. Лучше спроси себя, стоит ли тебе знать правду. — Элизабет посмотрела в глаза дочери. — Какое все это имеет значение, если на курок нажала я? У меня было такое намерение. Я взяла оружие. Адди и Джон были там, чтобы меня защитить. Если они и могли что-то сделать, то по чистой случайности. У меня же был план.

В комнате воцарилась тишина. Элизабет вернулась в кресло-качалку и спокойно продолжала пить чай. Брай изучала лежавшие на коленях руки и думала, как спасти мать. Люк переводил взгляд с жены на тещу и неожиданно понял то, чего не смог понять Оррин: бояться следовало совсем другую женщину.

— Куда уехали Джон и Адди? — спросила Брай.

— Далеко, — вздохнула Элизабет. — В безопасное место.

— Ты дала им денег?

— Да. Это единственное, что я могла для них сделать. Адди напишет мне, когда они с Джоном устроятся.

— Я скучаю по ней, — призналась Брай.

— Я тоже.

Брай встала, подошла к матери, села у ее ног и положила голову ей на колени. Элизабет гладила дочь по голове, перебирала ее волосы и мурлыкала колыбельную, которую Брай помнила с детства.

Люк тихо вышел из комнаты.

Брай зашевелилась во сне. Она потянулась, выгнув шею, спину, повела плечами. Проснувшись окончательно, она ткнула Люка в грудь и, приоткрыв один глаз, посмотрела на него. Его глаза были открыты и полны желания. Его взгляд ласкал ее.

Брай потянулась, как сытая кошечка. Люк рассмеялся низким негромким смехом.

— Я знал, что ты проснулась, — произнес он.

— Мне не хотелось просыпаться. — Брай уткнулась лицом в подушку. — У тебя очень пристальный взгляд.

Люк погладил ее по шее. Она подняла голову и начала осыпать поцелуями его плечо. Подняв подол ее ночной рубашки, он погладил ее ягодицы. Она почувствовала твердость его плоти, и это ее возмутило.

— Куда ты спешишь, янки? — недовольно проворчала она.

— Я проснулся гораздо раньше тебя.

— А я еще не проснулась. Лучше поцелуй меня.

Поцелуй был глубоким, нежным и бесконечным. Ничего от янки в нем не было. Его язык влился в ее рот, как сладкая патока, и, казалось, решил остаться там навсегда.

Он вошел в нее, заполнив ее собой, и двигался так медленно, словно время для них не существовало.

— Я все еще продолжаю любить тебя, — прошептала она. Эти слова он готов был слышать всю оставшуюся жизнь.

Он сказал ей об этом.

Они занимались любовью снова и снова. Дом жил своей жизнью, но им не хотелось покидать уютное тепло постели. Они слышали, как в коридоре Марта болтает с одной из своих сестер. На подносе с завтраком для Элизабет звякала посуда. В саду перекликались Тед и Джордж, выгуливающие лошадей. Из кухни доносился запах знаменитого пирога Элси.

— Мне не хочется сегодня вылезать из постели, — промурлыкала Брай.

— Ты даже не краснеешь, — хмыкнул Люк.

— У меня нет привычки краснеть. — Она снова сладко потянулась, и сползшая простыня обнажила ее грудь. Брай рассмеялась, заметив, что Люк сконцентрировал на ней свой взгляд. Оттолкнув его, она села.

— Покажи мне свои сады, — деловым тоном потребовала она. — Скоро наступит весна, а я так и не видела их.

— И все-таки ты их видела.

— Как ты узнал?

— Они лежали под моей кроватью в той комнате, где я жил раньше. Ты не скатала их в трубочку так туго, как это делаю я.

— Почему ты думаешь, что это я? Может, это была Адди?

— Адди могла наткнуться на них, но не стала бы их смотреть. Этого бы не сделали и Марта с Джебом. Что ты надеялась там увидеть?

— То, что увидела. Я отыскала их сразу после того, как ты показал мне план реставрации дома. Мне было интересно узнать, существуют ли они, и я пробралась к тебе в комнату.

— Ты могла бы меня попросить.

— Нет, не могла. Я не хотела, чтобы ты знал, что я ими интересуюсь.

— Чертежами или мной?

Брай наклонилась и поцеловала его в губы.

— А ты все еще не знаешь? Меня интересует и то и другое.

Она увидела на его лице знакомую кривую ухмылку. Он потянулся, чтобы ее обнять, но она быстро соскочила с кровати, встала на колени и запустила руку под кровать.

— Ты же говорила, что тебе совершенно не хочется двигаться? — удивился он.

Брай вытащила чертежи, бросила их на одеяло рядом с Люком, затем надела халат.

— Неси их к окну, — приказала она, игнорируя его голодный взгляд. — Ты покажешь мне, как это будет выглядеть, если смотреть на них из окна.

Они сели на скамью у окна, развернули перед собой план садов, и Люк стал рассказывать ей о своем видении прудов, лабиринтов, клумб. Он описал красочную палитру цветов, которые будут меняться круглый год.

Прижавшись носом к стеклу, Брай обозревала панораму, раскинувшуюся перед домом.