Онлайн книга «Империя. На последнем краю»
|
И конечно же Вильгельм II в курсе моих собственных проблем с выборами и прочим, что требует моего безусловного присутствия в Москве. И такое «приглашение» на встречу скорее напоминало «не говори потом, что я не предлагал договориться». Знал он и о моем нежелании быть втянутым в войну именно сейчас. Возможно, стратеги в Берлине даже убедили его, что я предпочту не вмешиваться. По крайней мере, сразу не вмешиваться. Давая тем самым Германии полный карт-бланш. А может, кайзер еще и понадеялся на возникновение разногласий среди членов Новоримского Союза, что неизбежно ослабит позиции НРС на переговорах по разделу сфер влияния. А то и вовсе приведет к распаду Союза и новой Балканской войне, в которой Германия тоже может найти свой интерес. Что ж, время он действительно выбрал правильно. Ах, как не вовремя. Что ж, фигуры на шахматной доске расставлены и теперь моя задача состояла в том, чтобы цейтнот не перерос для нас в цугцванг. * * * Империя Единства. Россия. Москва. Воробьевы горы. Шуховская башня. 5 октября 1918 года Ветер. Ветер. Резкий и злой. Ветер гонит облака. Ветер жалит и кусает. Какой злой здесь ветер. Почему в небе он добрый и веселый? Ветер, несущий крылья там, и, ветер, который клыками пронизывает здесь. Ветер. Во всех его ипостасях. Порывы, вихри и движения воздушных масс… Ветрено. Холодно. Ольга запахнула поплотнее свою кожанку. Но никакая кожанка не спасет от ветра на башне. Стылого, ледяного и тягучего. Голодного, мрачного и алчного. Резкого, голодного и испивающего. Клубы облаков спешили мимо них, обтекая башню. Лишь трое стоят плотной группой. Лишь дрожь. Мелкая дрожь. Не видно ни зги. Как же холодно. Выстрел. – Не расходуйте зря патроны, Любовь Александровна. Это ничего не даст. Галанчикова пожала плечами. – Ну, надо же что-то делать, как-то дать сигнал о том, что мы здесь. Вдруг они не нашли те гайки с записками? Шухов лишь вздохнул. – Ваша стрельба точно ничего к этому не добавит. В тумане облаков звук выстрела глушится и становится неверным. Вспомните неясные гудки пароходов в тумане. Да и ветер относит звуки. Люба не нашла что возразить и лишь спрятала наган в кобуру. И вновь лишь ветер нарушал их «идиллию». Как же холодно! Ольга даже начала подпрыгивать, пытаясь хоть как-то согреться. – Милейший Владимир Григорьевич, у вас в портфеле случайно нет печки и трех парашютов РК-3 системы Котельникова? Шухов сумрачно покачал головой. – Увы, милая Ольга Кирилловна, там ничего, кроме скучных бумаг, уже не осталось. Нет даже шоколада. Услышав такое, Галанчикова, в свою очередь, плотоядно улыбнулась. – Ну, в крайнем случае ваши бумаги можно сжечь. Инженер покосился на госпожу подполковника и уточнил: – А у вас, милые дамы, есть при себе спички? Обе переглянулись и покачали головой. На что Шухов ответил вздохом: – Вот и у меня – нет. Можно, конечно, попытаться высечь искру и попытаться воспламенить порох из ваших патронов, но это мало что даст, ибо бумаг в портфеле мало. Да и ветер на дал бы нам разжечь костер, даже если мы будем прикрывать пламя своими телами. Люба не сдавалась, выдав идею: – Можем разжечь ваши бумаги прямо в вашем портфеле. – Мысль, конечно, оригинальная, признаю. Двухминутный костер устроить сможем. Но я предпочел бы оставить это на крайний случай. Тут нужна бочка, керосин и дрова. Которых у нас, увы, нет. – Как и всего остального. – Ольга, продолжая подпрыгивать, пошутила: – В таком случае предлагаю открыть сегодняшний бал. Дамы приглашают кавалеров. И она подхватила опешившего инженера и начала с ним кружить по площадке, начитывая ритм: – Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три… Люба усмехнулась, глядя на «танцующих». – Боюсь, господин Шухов, уж теперь-то живым мы вас не отпустим! * * * Империя Единства. Россия. Москва. Ворота Петровского Путевого дворца. 5 октября 1918 года – Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! Два слова о сложившейся ситуации вокруг башни! Граф Суворин замедлил ход, окруженный толпой репортеров. Тут же последовали вспышки фотоаппаратов и застрекотали камеры кинохроники. И хроникеры «Империи кино» уже не уступали пальму первенства кинооператорам из РОСТА. – Господа, официальное сообщение о ситуации как на самой башне, так и вокруг нее, будет доведена до всеобщего сведения через каналы ТАРР. Со своей стороны, могу сообщить, что спасательная операция ведется, и я, как и все мы, надеюсь на самое скорейшее благополучное разрешение возникшей ситуации. Но избавиться от профессиональных вопрошальщиков было непросто даже профессиональному отвечальщику. – Ваше сиятельство! Правда ли, что будут задействованы дирижабли? Уверенный кивок. – Все, что может быть задействовано для спасения верных подданных Его Величества, будет задействовано, смею вас в том уверить. Хотя, разумеется, ваши коллеги у подножья башни или на Ходынском аэродроме имеют значительно лучшую возможность увидеть это воочию. Требовательный вопрос (российским газетам и раньше палец в рот лучше было не класть, а уж теперь и подавно): – Ваше сиятельство! Почему до сих пор не начата спасательная операция? Прекрасный вопрос, заданный имперскому министру информации каким-то писакой из «Копейки» (куда Россия катится, господа?). Благожелательная улыбка графа, превращающаяся в завуалированный намек: – Спасательная операция происходит именно сейчас. Погода вот-вот подарит нам шанс, а пока идут приготовления. Уверен, что вскоре вы все сами сможете увидеть своими глазами. Для этого, конечно, лучше находиться не здесь, а в десяти километрах отсюда, у подножья башни господина Шухова. Смех тут же был прерван новой чередой вопросов, на этот раз из более приличных изданий: – Ваше сиятельство! Рейс Москва – Владивосток отменен. Правда ли, что дирижабль «Империя-1» будет занят в спасательной операции? И есть ли сведения о том, когда планируется возобновление воздушного сообщения между Москвой и Дальним Востоком? Многозначный кивок. – Да, участие Империи, в деле спасения подданных Его Величества не вызывает сомнений. Здесь, конечно, решать Императорской Службе Спасения, но лично я уверен, что все будет сделано, как надо. Империя своих не бросает, господа! |