Книга Воин пяти Поднебесных: Пророчество, страница 94 – Уэсли Чу

— В чем вообще смысл? Оракул, по крайней мере, мог бы предупредить нас о свободной воле. Тогда чжунцы не отнеслись бы к этому дерьму так серьезно.

— Он и предупредил.

Тайши нахмурилась:

— В священных текстах об этом не сказано.

— Оракул предупредил, что пророчество не освобождает людей от ответственности. Люди должны поступать правильно, чтобы достичь желаемого результата. Он знал, что свободная воля может отклонить пророчество с пути. Поэтому он обратился напрямую к императрице Исанне с просьбой посещать святилище каждые девятнадцать лет, чтобы выслушать новые откровения. Он надеялся, что его прозрения помогут проложить верный курс.

— И что случилось?

— Никто к нему не приехал.

Тайши не поверила своим ушам.

— Что значит «никто не приехал»? Даже если императоры решили наплевать на пророчество, как это допустили монахи Тяньди?

Сану развел руками.

— Монахи тоже люди. Они склонны ошибаться и падки на мирские соблазны.

— Будь я проклята, если это не окольный способ сказать, что их подкупили.

Настоятель с тоской взглянул на нее.

— Подкуп — слишком сильное слово. Перемены бывает трудно принять. Июэ, сын Исанны, посетил оракула девятнадцать лет спустя. К тому времени культ Тяньди распространился по всем Просвещенным государствам и стал основной религией Чжун. Впервые в истории он объединил народы. Люди с восторгом приняли весть о Предреченном герое, который поведет их к победе над смертельными врагами — катуанскими ордами и страшным Вечным Ханом. Император Июэ совершил паломничество, едва взойдя на престол. Ему не понравилось то, что он услышал. Он еще не набрал силы в Совете и боялся, что начнутся беспорядки, если его подданные узнают, что их вера покоится на песке. Июэ заключил договор с верховными служителями Тяньди: отныне они во имя мира и спокойствия должны были скрывать новые откровения оракула, чтобы люди оставались по-прежнему сплоченными.

Тайши почувствовала, как у нее вскипает кровь.

— Почему монахи Тяньди согласились? Религиозные догмы и пророчество — это не предмет для обсуждений! Что император предложил им?

— Как вы думаете, почему в каждом городе Просвещенных государств стоит такой большой и роскошный храм Тяньди?

Тайши замолчала, но ненадолго.

— Пророчество вовсе не разрушено. Люди — ленивые безмозглые глупцы, — с отвращением произнесла она.

— Наши судьбы — в воле неба, — сказал Сану, успокаивающе кладя руку ей на плечо. — Верьте в Тяньди. Пусть божественные силы действуют своими способами. Река Судьбы вынесет нас, куда нужно.

— Не трогайте меня!

Настоятель хотел как лучше, но попытки успокоить ее только взбесили Тайши. Все, от настоятелей и князей до ничтожных учителей Цзяня и проклятого императора, умершего пятьсот лет назад, просто искали повода ничего не делать.

— Лучше спихнуть дело с рук, чем сразу дойти до сути и принять сложное решение. Пусть с ним разбираются будущие поколения, — посетовала она сквозь зубы.

И тут вдруг ее осенило. У Тайши вспыхнули глаза. Она ухватила настоятеля за одеяние.

— Отведите меня к источнику. К оракулу. Если его все еще посещают видения, он может знать, что делать дальше. Это он втянул нас в неприятности, так пусть поможет выпутаться.

Сану не выказал страха, когда его встряхнули, словно тряпичную куклу.

— Боюсь, это невозможно. Оракул больше не дает советов.

— Пусть постарается! — прорычала Тайши. — Мне нужны ответы. Я перечеркнула всю свою жизнь, чтобы спасти Предреченного героя. Наши головы под угрозой. На худой конец, я хочу услышать из уст оракула, что Вэнь Цзянь, воин пяти Поднебесных, ныне свободен от своего предназначения!

— Как ты смеешь прикасаться к настоятелю? — взревел Пахм, устремляясь к ним.

Тайши задумалась: хватит ли у великана ума остановиться, прежде чем рухнуть с обрыва? Отчасти ей хотелось это выяснить.

Сану отмахнулся.

— Нет, брат Пахм, все в порядке. Мы с мастером Линь оживленно беседуем.

Монах остановился и устремил на Тайши ледяной взгляд.

— Советую тебе отпустить его.

Тайши вдруг вспомнила, где находится и с кем имеет дело. Было совершено много ошибок, но сваливать все на настоятеля не стоило. Она со стыдом разжала руки.

— Прошу, простите меня, настоятель. Я поступила дурно.

Сану, казалось, решился.

— Я вижу, вы не успокоитесь, пока не добьетесь встречи с Его Святостью. Предупреждаю: вам не понравится то, что вы увидите.

— Мне все равно, что я увижу. Важно то, что я услышу. Если обстоятельства так сильно изменились за пятьсот лет, быть может, кому-то нужно наконец внимательно выслушать оракула и повернуть на прежний курс. Сделать так, как было предназначено с самого начала.

Настоятель встал и оправил одеяние.

— Хорошо. Я отведу вас к нему сейчас же. Но вероятно, он вам не ответит.

— Посмотрим, — пробормотала Тайши.

У Ханьсу вырвался утробный рык.

Все трое вновь спустились по лестнице и вернулись в храм. На кухне суетилась целая армия слуг, готовя еду для обитателей святилища. Запах жареной утки и бульона с яйцом щекотал ноздри. Несколько монахов сидели в ряд за длинным столом, лепя клецки. Двое братьев помладше бросались друг в друга мукой, а остальные их весело подначивали. Вот-вот должна была вспыхнуть настоящая битва, но тут один из поваров, сердито ворча, отобрал у юношей миски. Тайши, несмотря на скверное настроение, улыбнулась. Она всегда считала адептов Тяньди такими серьезными и суровыми.

Они шагали по главному коридору, когда столкнулись с сияющей Цофи, которая, видимо, возвращалась из гончарной мастерской. Она стала гордой владелицей бесформенного изделия, которое напоминало сильно увеличенный ночной горшок.

Девушка несла его, держа двумя руками и стараясь не споткнуться.

— Смотрите, что я сделала!

— Пригодится, если у тебя будет недержание, — сухо заметила Тайши.

— Это кувшин для воды!

— Какая разница?

Цофи нахмурилась, глядя на серьезные лица Тайши, Сану и Пахма.

— Куда вы идете?

— Мастер Линь пожелала увидеться с оракулом.

У Цофи расширились глаза.

— А мне можно?

— Почему бы и нет. По крайней мере, составишь компанию Пахму.

Монах, до сих пор шагавший с кислым видом, просветлел при виде Софи и охотно забрал у девушки горшок. Они принялись оживленно болтать, совсем забыв о Тайши и Сану.

Тайши надеялась, что отношения Цофи и Пахма ограничатся дружбой. Она не понаслышке знала, что такое любовь к человеку, который дал обет верности своей религии.