В этот момент лиса, до этого позабытая нами внезапно прыгнула на шею оборотня и начала кричать ему на ухо.
— Жофрей! Ты ее пугаешь! Тише мой мальчик!
А ее мальчик, словно обезумевший стоял и сверлил меня взглядом кровавых глаз, гулко вдыхая воздух.
Лиса видя, что оборотень не реагирует на ее уговоры, быстро схватила его за руку и начала самым примитивным образом, прилагая силу, утаскивать в сторону двери.
— Ну, мы же договаривались! Ну что с тобой?! — причитала оборотница стараясь сдвинуть с места мальчика размером с двухметровый шкаф, а то и более. Шкаф вначале не поддавался, он упорно буравил маленькую и испуганную меня, но все же стараниями, я так понимаю мамочки, детина сделал один шаг назад, потом второй и лиса уволокла своего мальчика за дверь.
Дверь закрылась.
Гулко вздохнув, стала дико озираться по сторонам в поиске хоть чего-то, что послужило бы для защиты. Но в пылающей огнями комнате кроме ложа, стола и кресла нечего более не наблюдалось. И даже поднос и стакан воды мамаша уволокла вместе со своим «мальчиком»! Да и пить уже не особо хотелось, хотелось просто, что бы этот амбал более не появлялся на глаза. Да жуткий же! Я думала, что уже всё видала на этой планете, но твою мать, даже иные и дикие мне кажется, были милее этого ужастика! Хотя вопрос спорный конечно…
Мой взор упал на окно. Оно было большое и не зарешеченное. Недолго думая спрыгнула с кровати и понеслась к нему. Приподняв руками длинную практически достающую до пят сорочку, в которую я, оказалось, была облачена, хотя до этого точно помню, была обмотана простыней, подбежала к стеклянной нише и распахнула ее настежь.
И тут меня ждал большой такой облом!
Мы находились в крепости, а под крепостью имела место быть огромная такая пропасть. По простыням уж точно уже не спуститься.
И я приуныла. Присев на подоконник и обняв себя руками за плечи, скукожилась от ворвавшегося в помещение ледяного ветра. Хотелось взвыть словно волк, настолько было паршиво на душе.
Глава 24
Холодный зимний ветер, потоками врываясь в окно, осыпал сидящую грустную меня на подоконнике, белыми снежными хлопьями. Легко подхватывал не успевшие еще опасть на землю холодные снежинки, и с шумом вдувал их в отворенные створки, задувая ближайшие свечи и вымораживая помещение.
Холодная серебристая луна, сияя, бросала свои холодные лучи, окутывая задумчиво глядящую в горизонт землянку.
Поежившись, зябко обхватила себя за плечи и снова вгляделась в полумрак длинного снежного дня планеты Селара.
Сколько? Сколько я уже нахожусь здесь? На этой дикой, опасной и холодной планете. Месяц, два, полгода, год?
Поток времени тяжёлым бременем лег на плечи, словно придавливая к полу и лишая сил бороться.
Бесшумно отворилась дверь и так же тихо закрылась. Я не обернулась, не посмотрела, было абсолютно все равно, апатия, словно ласковая кошечка прильнула к напряженному телу и мягко окутав, вмиг ослабевшие конечности, словно промурлыкала «Смирись».
— Сбежать не выйдет, — тихой поступью лиса подошла, и став рядом посмотрела в окно, — Смирись! Крепость находится на самой высокой горе нашей планеты — ТсеревЭ, вокруг нее обрыв, в котором бурными потоками бьется самая безжалостная и дикая река Авира, кишащая Дикими, — она умолкла, а я устало рассматривала и рассматривала глубокие провалы пропасти с шумевшим в низу бурным потоком, — И Шандор твой тоже не проберется, вход в крепость лишь один — по мосту.
Оборотница оторвавшись от созерцания дальнего берега обрыва, внимательным взглядом своих выцветших глаз окинула меня. Вздрогнув от ее взгляда, усиленно старалась всматриваться в горизонт, словно созерцание этой унылой покрытой снежными завалами поверхности, самое интересное зрелище, виданное мной.
— Поэтому прекращай хандрить и думай о будущем с моим сыном, — на этих словах я обернулась и внимательно посмотрела на метаморфку, которая всем своим видом выражала решимость в выполнении задуманного, а именно сосватать своему дитяти!
— С какого хрена?! — взревела раненным зверем, апатию как рукой сняло, а тело начало потряхивать от злости. Она диким пламенем стала заполонять все ниши моего тела, до этого подвергшиеся абсолютной пустоте. Вперив в лису взбешенный взгляд, проорала в вытянувшуюся от удивления лисью морду:
— Да что вам всем от меня нужно? — порву нахрен всех! Достали! Да я в бешенстве.
Несмотря на то, что я всего лишь маленькая человечка, вот прямо сейчас у меня начало сносить окончательно крышу и, кажется, прямо сейчас я придушу эту гадину своими руками!
Достали! Все достали! И волки эти достали, и лисы, и оборотни, вообще вся эта планета с ее холодным и снежным климатом — достала!
Удивленно вытаращив на меня зенки, лиса осторожно протянула руки, закрыла оконные ставни, и так же выпучив глаза, хотела ретироваться к выходу от злобно сопевшей меня. А я маленькая, но злая, да! Покусаю!
И тут начался сюрреализм!
Дверь бесшумно отворилась, и в ее провал просунулся огромный веник, вернее букет не виданных мне ранее цветов алого цвета. Мы с лисой мгновенно уставились на него, я — зло сопя, она как-то растерянно.
Следом за букетом появилась огромная фигура оборотня Жофрея. И тут я сдулась под буравящим взглядом этого монстра, мой смертоубийственный пыл сразу рассыпался, словно пепел на ветру. Ну, правда, пылать праведным гневом глядя на дамочку ненамного выше и больше меня и смотреть на вот этого зверя, который вначале как-то пытался себя контролировать, не проявляя эмоции, но спустя минуту его ноздри раздулись, начав с шумом втягивать воздух. И метаморф остолбенел, глаза до этого имеющие серый цвет начали наливаться жутко красным оттенком, пугая маленькую человечку — меня!
Послышались треск разрываемой материи и белая рубашка, одетая на оборотня, так же, как и до этого была черная, начала разлезаться по швам!
Лис — оборотень сделал шах, в нашу с лисой сторону, но его взгляд был прикован только к перепуганной мне. Веник в его руке затрясся и сжатый в могучей ладони начал трещать и осыпаться мелкими зелеными осколочками, бывшими до этого вполне сносными цвета.
Еще шаг напряженного со вздувшимися мышцами зверя в мою сторону, дикий взгляд огненных глаз и я не выдержала — заорала. Делая несколько шагов назад и упираясь попой в подоконник, я начала его судорожно сжимать руками и орать. Оборотень застыл на месте, дико вращая глазами и потряхивая головой стараясь заглушить мой вокал, звенящий в его ушах. А слух у оборотней отменный, даже очень.
Лиса до этого морщившаяся от моего крика и старавшаяся закрыть когтистыми руками уши, снова метнулась в сторону обезумевшего детины и повиснув на его руке начала орать сыночку в ухо.
— Ну что с тобой? — стараясь перекричать меня, лиса проорала прямо в ухо и так оглушенного амбала, тот аж попятился назад. Но мамаша клещом вцепилась в дитяте, еще громче проорала, — Мы же договаривались!
