Книга Тачдаун, страница 27 – Сола Рэйн

Кайла довольно кивает и переглядывается с Фиби, как будто между ними существует какой-то секрет.

Я решаю начать с простого. Выполняю пайк ^[55], затем взлетаю в той-таче ^[56] и безупречно приземляюсь. Внутри меня все оживает. Делаю фляк назад, наслаждаясь легким гудением в ногах, затем короткую связку – рондат и фляк. По венам разливается адреналин, превращая меня в гоночный болид. Ощущение безграничной силы посылает по моему телу приятную дрожь. Гордо выпрямляю спину и делаю переворот назад. Затем еще один. Идеально.

Краем глаза улавливаю какое-то движение сбоку. Поворачиваю голову и вижу, что толпа с трибун плавно перетекла на беговую дорожку, которая огибает поле, и все внимание приковано ко мне.

Ладно. Плевать на зрителей. У меня есть поводы для волнения и посерьезнее.

Например, моя коронная связка.

Чтобы ее выполнить, необходимо сосредоточиться. Эта сложная комбинация элементов требует максимального уровня концентрации. Каждый раз, когда она мне удается, я испытываю оргазм. И те, кто видит ее, наверняка, тоже.

«У меня все получится», – беззвучно повторяю я, и начинаю разгоняться для рондата.

Внезапно музыка обрывается и один за другим гаснут все прожектора, погружая стадион в полумрак. Я резко останавливаюсь и моргаю, пытаясь привыкнуть к темноте, когда слышу громкий смех. Он звучит отовсюду. Мужской. Женский. Хриплый. Звонкий. Удивленный. Издевательский.

Что происходит?

Когда глаза немного приспосабливаются к сумраку, я оглядываюсь по сторонам, и моя грудная клетка туго сжимается вокруг сердца. Эти люди смеются надо мной. Все они: зрители, чирлидерши… Но почему?

В желудке возникает тревожное предчувствие. Быстро осматриваю себя и вижу большую светящуюся надпись «ШЛЮХА» на груди. Горло сдавливает спазм стыда. Великолепно. Просто, блять, прекрасно. Вот что случается с глупыми курицами, когда они соглашаются играть по чужим правилам.

Я поднимаю голову и яростно смотрю на Кайлу. Ее взгляд полон ликования. Не отрывая от меня глаз, она дважды хлопает в ладони, и из динамиков начинает звучать знаменитая мелодия песни Джо Кокера из фильма «Девять с половиной недель», под которую Ким Бесинджер танцевала стриптиз. Но на этом мой фестиваль позора не заканчивается. Одновременно с песней включаются все висящие вдоль поля экраны, на которых во время матча транслируют игроков и рекламу, и на них появляется бегущая строка: «ХАНТЕР БРЭДШОУ – ДЕРЕВЕНСКАЯ ПОТАСКУШКА».

Я втягиваю носом воздух и закрываю глаза, представляя, что мои веки – это бетонные стены, которыми я укрепляю свою оборону. Клянусь, никогда в жизни я не испытывала такого унижения.

Нет. Черт, нет.

Это все происходит с кем-то другим, не со мной.

– Что стоишь, шлюшка? – кричит во все горло Кайла. – Давай, двигайся! Нам всем уже не терпится посмотреть, на что способны твои распиаренные ноги.

Ее речь заканчивается аплодисментами и одобрительным свистом толпы.

Кайла находится в нескольких метрах от меня. Именно поэтому сука все еще дышит. Но сейчас я это исправлю.

Я сжимаю пальцы в кулаки и бросаюсь вперед. Мой план прост: нанести как можно больше ударов по ее ублюдочной морде, пока меня не оттащат.

Но не успеваю я сделать и нескольких шагов, как чьи-то крепкие руки обхватывают меня сзади за талию, удерживая на месте.

– Стой, стой, стой… – шепчет мне на ухо Чейз.

Ну, конечно. Какая вечеринка без футболистов?

Господи, просто дай мне умереть.

Я крепко зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, передо мной возникает рассерженное лицо Каннинга. Он приподнимает мой подбородок, заставляя смотреть на него, и ровным голосом произносит:

– Просто подыграй мне, ангел. И все, кто сейчас смеется, прикусят свои ебаные языки.

Я колеблюсь всего секунду, прежде чем кивнуть.

Жестом собственника Чейз берет меня за руку и крепко переплетает свои пальцы с моими, затем подносит их к губам и целует костяшки. После чего уводит меня за собой. За нами наблюдает весь стадион. Но никто уже не смеется. Теперь это недостаточно безопасно. Ведь со мной рядом идет король Рейнера: преклоняйте колени в смирении или останетесь без головы.

Проходя мимо чир-сучек, я хватаю свой рюкзак, подавляя сильнейшее желание врезать им по вытянувшимся от шока рожам.

– Чейз! Ты куда? А как же вечеринка Паркера?! – доносятся нам в спину гневные вопли Кайлы. – Ты же обещал меня подбросить!

– Правильно станцуй под эту музыку, и из желающих тебя подбросить выстроится очередь, – не оборачиваясь отвечает ей Чейз, и я высоко поднимаю руку, чтобы дополнить его ответ средним пальцем.

Когда мы выходим на стоянку, с моего лица слетает маска невозмутимости, которую мне с таким трудом удавалось сохранять все это время. Я снимаю с себя гребаный чирлидерский топ и выбрасываю его, оставляя на себе лишь черный спортивный бра. На глаза наворачиваются слезы.

– Они все смеялись, – я останавливаюсь возле своей машины и тру ладонями лицо, прикладывая все усилия, чтобы не расплакаться. – Все до единого.

Чейз снимает с себя красную футболку и надевает ее на меня, а затем… крепко обнимает. Его восхитительный запах вторгается в мое сознание, и я теряю связь с реальностью. Он пахнет грейпфрутовым мылом, сандалом, океаном и самим Чейзом. Такой большой, сильный … Теплый. Проклятье. Теперь я плачу. По лицу текут дурацкие слезы. И у меня больше нет сил с ними бороться. Нет сил притворяться, что я порядке.

Я не в порядке.

– Забудь про них, Хантер, – его голос сердитый, злой, но в то же время удивительно нежный. – Они просто жалкие идиоты.

Я поднимаю руки и неуверенно кладу их на талию Чейза, а затем посылаю все к дьяволу и крепко прижимаюсь к нему, утыкаясь носом в мощную шею.

Я не должна так хорошо себя чувствовать в его объятиях.

Но, черт возьми, я чувствую.

На короткий миг я закрываю глаза и полностью растворяюсь в его ауре безопасности, забывая обо всем. Я больше не слышу издевательский смех. Не вижу гадкие, перекошенные от глумливых усмешек лица. И самое главное – я больше не плачу. Знаю, прозвучит жалко, но эти объятия – лучшее, что случалось со мной за долгое время.

Тем временем народ со стадиона прибывает на стоянку, и до меня начинают долетать обрывки разговоров, которые периодически прерывает шум двигателей. Мое внимание привлекает знакомый голос с французским акцентом. Я поворачиваю голову и вижу Гаспара, который вместе с Кайлой направляется к большому черному внедорожнику. Значит, он тоже был там. Как мило.