Книга Безумный экстаз, страница 101 – Джо Гудмэн

— Конечно!

Детра испуганно затаила дыхание, когда поднос качнулся на руке Брайана, — юноша повернулся на каблуках, красуясь перед ней. Детра на миг представила, что содержимое подноса оказалось на полу, но тревожил ее не возможный беспорядок, а трудности с добавлением снадобья в чай. За ней постоянно наблюдали — не потому, что Ди вызывала подозрения, а просто потому, что она многим нравилась. В других обстоятельствах такое внимание можно было бы считать лестным. Теперь же Ди была бы рада, если б у нее появился третий глаз или на носу выросла бородавка.

— Неси осторожнее, — попросила она, — особенно на лестнице. Запомни, чай с ромашкой — слева.

Брайан постучал в дверь с номером 305.

— Ваш ужин, — с достоинством произнес он, едва дверь открылась.

— Поставьте на стол, — попросила Мишель. — Я сама отнесу еду мужу.

— Как себя сегодня чувствует мистер Стоун? — осведомился юноша, ставя поднос на стол. — Врач приходил?

— Он придет завтра. — Мишель сняла крышки с блюд, которые заказала для себя. Рыба, картофель с петрушкой и морковью выглядели аппетитно, но не привлекли ее. Мишель пожалела, что не заказала для себя бульон, как для Этана. Она взяла один из чайников, собираясь налить себе чаю.

— Нет, нет! — спохватился Брайан. — Я хотел сказать, что это не для вас. Миссис Кинг просила передать, что для вас она приготовила чай с лимоном и медом, а чай с ромашкой — для мистера Стоуна. В вашем чайнике — чай с ромашкой.

Мишель не могла припомнить, чтобы заказывала два разных вида чая. Она пожала плечами.

— Ничего страшного. Я люблю чай с ромашкой. — Она уже приготовилась наполнить свою чашку, но раз думала. — Нет, не стоит. Возможно, Этану не хватит одной чашки. — Отставив чайник, Мишель взяла второй. — Спасибо, Брайан. Я позвоню, если понадобится что-нибудь еще.

Когда юноша ушел, Мишель отнесла поднос в спальню. Этан лежал на боку, завернувшись в одеяло, и при виде Мишель изобразил улыбку. Мишель поставила поднос на стол и помогла ему сесть, подложив под спину подушки.

— Будешь бульон? — спросила она.

— Буду.

Этан вздохнул. Жидкая пища казалась ему тошнотворной, но мысль о чем-либо более существенном была еще отвратительнее. Он наблюдал, как Мишель крошит кусочки ароматной свежей булки в чашку с бульоном. Размочив их, она протянула Этану чашку и ложку.

— Для тебя еще есть чай, я заказала ромашковый. Пожалуй, он тебе будет полезен. Говорят, он помогает быстрее окрепнуть.

Этан скорчил гримасу:

— Ненавижу чай с ромашкой.

— Тогда выпей с лимоном.

— Подожди, дай мне сначала закончить с бульоном, — остановил он Мишель.

Мишель села в качалку. Она наблюдала, как Этан делает вид, что есть ему вовсе не трудно, но замечала, как он устает, даже поднося ложку ко рту. Болезнь понемногу высасывала из Этана силы. Он похудел и побледнел, темные круги под глазами становились все заметнее. Первые несколько дней он заставлял себя вставать и разминаться, шагая по комнате. Теперь же Мишель приходилось помогать ему дойти от постели до ванной.

— Хочешь, я помогу тебе побриться после еды? — спросила Мишель.

— Нет, — решительно возразил Этан.

— Может, так тебе будет хоть немного…

— Я не хочу бриться. Мне не нужна ни газета, ни книга, ни чистая рубашка. Я не хочу, чтобы с меня снимали мерку для похоронного костюма. Я не хочу. — Он осекся, заметив изумленное лицо Мишель. — Прости, — тихо произнес он. — Я не хотел… прости.

Мишель промолчала.

Этан доел бульон.

— Я выпью чай с ромашкой, — сказал он, словно предлагая перемирие.

Мишель налила ему чаю и, поскольку теперь знала, что от второй чашки Этан откажется, налила и себе.

— Доктор Тернер собирался быть у нас завтра, — напомнила она, — но может прийти и сегодня, если я пошлю за ним.

Мускул задергался на щеке Этана, когда он попытался сдержать боль от очередной судороги. Он отвернулся, стараясь скрыть боль от Мишель, и переменил тему.

— Расскажи, чем ты занималась сегодня.

— Писала статью о мадам Деморест. Она живет здесь неподалеку, на Бродвее, потому я смогла отправлять к ней посыльного с вопросами и сразу получать ответы.

— Насколько я понимаю, это еще одна из передовых и мыслящих женщин.

— Передовых и мыслящих? — задумчиво повторила Мишель. — Да, пожалуй, ты прав. Ее знают по всей стране. Ее модные выкройки рассылаются всем портным, она издает ежемесячный журнал мод. Эта дама довольно откровенна и прямолинейна.

— Ничего удивительного. Полагаю, она придерживается трезвого образа жизни?

— Причем придерживается неукоснительно.

Этан покачал головой и в насмешливом салюте поднял чашку.

— И я тоже.

— По-моему, тебя заинтересуют ее взгляды, — строго заявила Мишель. — Я хочу дать тебе прочесть статью, прежде чем отослать ее в газету.

— Я сохраню в памяти каждое слово. — Чай оказался таким же противным, как и прежде, но Этан пообещал себе, что будет пить его ради нее. — Мишель, принеси мой револьвер. Я хочу показать тебе, как обращаться с ним.

Такая перемена темы изумила Мишель.

— Вряд ли это необходимо, Этан.

— Я хочу отвлечься, — заявил он. Теперь, когда он едва мог удерживать в руках чашку, он понимал, что поднять оружие попросту не сможет. Этан решил научить Мишель защищаться самостоятельно.

Мишель вернулась с револьвером и боязливо положила его Этану на колени.

— Терпеть не могу оружие, — передернулась она.

— Припоминаю, не так давно ты целилась в меня.

— Да, но я и понятия не имела, как выстрелить.

— Знаю. Он стоял на предохранителе.

— А разве это так важно?

Этан опустошил магазин кольта и отложил патроны.

— Чрезвычайно, — наставительно произнес он. — А теперь смотри, как это делается.

Хьюстон научился передвигаться с помощью трости. Его хромота была еще заметна, но не вызывала подозрений. Он долго вертел в руках трость эбенового дерева и рассматривал серебряный набалдашник. Он нажал едва заметный выступ, пружина распрямилась, и на противоположном конце трости выскочил четырехдюймовый острый стилет.

— Неплохо, — заметил Хьюстон. — Эта штука может пригодиться.

— Лучше бы не пригодилась. Я ничего не знала о лезвии, когда покупала ее. Хорошо, что ты научился пользоваться им. Очевидно, здесь, на Бауэри, можно купить что угодно.

Хьюстон осторожно вдвинул стилет обратно в трость и оперся на нее.

— Пойдем прогуляемся, — предложил он. — Мне осточертело сидеть здесь, в четырех стенах.