Онлайн книга «Любовница бродяги»
— Тем не менее, — тихо сказала она, — я мечтала о другом. Некоторое время я позволяла себе надеяться, что однажды ты напишешь или просто появишься. Когда Майкл и Этан возвратились в Денвер, я подумала, что теперь узнаю о тебе что-нибудь. Она печально покачала головой, глядя прямо перед собой. — Этого так и не случилось. Ты как будто исчез. Ренни разгладила на коленях сорочку и обхватила их руками. — Так что нет, я не считаю, что должна объяснять, почему вышла замуж за Холлиса Бэнкса. Джаррет поставил кружку на стол и отодвинул ее в сторону. — Я не дам себя одурачить утверждениями, что мое отсутствие что-то изменило, — сказал он. — Для меня не было тайной, что тебе нужен Холлис — чтобы иметь больше влияния на Северо-Восточную компанию. Я только не понимаю, зачем тебе понадобилось выходить за него замуж. Ренни вскочила на ноги. — Подонок! Она подбежала к лестнице и начала подниматься, собираясь забрать свою одежду и уйти. Джаррет поймал ее за талию и остановил. — Пусти меня! — сказала она сквозь стиснутые зубы. Когда он попытался стащить ее вниз, она стала сопротивляться, хватаясь за лестницу. — Ты об этом ничего не знаешь! — Тогда скажи мне! Ренни вызывающе посмотрела на него и продолжала отбиваться. — Иди к черту! Джаррет полностью обхватил левой рукой ее талию и рванул. Ренни оставалось или отпустить лестницу, или упасть. Она предпочла отпустить перекладину. Джаррет развернул ее и придавил к ступенькам, своим телом преградив путь к бегству. — Теперь скажи мне, почему ты так стремилась выйти замуж за Холлиса Бэнкса, если Северо-Восточная компания здесь ни при чем, — сказал он задыхающимся голосом. Она толкнула его в грудь. Он не шелохнулся. — Я не стремилась. — Тогда почему, черт возьми! — Потому, что я была одинока! — крикнула Ренни. Ошеломленный, Джаррет немного отступил, позволив Ренни оторваться от него на некоторое расстояние. Дрожа от горя, она отбежала к камину и взяла в руки кочергу. — Ты хочешь ударить меня этой штукой? — спросил Джаррет, поворачиваясь к ней. Глаза Джаррета остановились на кочерге. Ее конец, зажатый в дрожащей руке Ренни, постукивал по полу. — Хочу, — сказала она, глядя на него, и бросила кочергу. В ее глазах появились слезы. — Ты ничего не знаешь о моей жизни в Нью-Йорке. Я никогда не входила в те общественные круги, которые устраивают сказочные балы и послеобеденные чаепития, или разъезжают в экипажах по Центральному парку. У меня никогда не было друзей, которые приглашали бы меня покататься зимой на коньках или весной пойти вместе в музей. Моими друзьями были только мои сестры. Ренни вытерла слезу на щеке. Она сделала судорожный вдох и медленно выдохнула, пытаясь успокоиться. — Что касается мужчин… Их не было. Неужели ты думаешь, что они выстраивались на углу Бродвея и 50-й улицы в очередь за незаконнорожденными сестрами Деннехи? Она насмешливо засмеялась. — Джей Мак направил нас в школу-интернат, чтобы отгородить от неприятностей окружающего мира, хотя я должна сказать тебе, что никто не может быть более жестоким, чем школьница, которая думает, что твое место — под ее элегантной ножкой. Майкл и мне повезло. Мы могли дружить между собой. Когда учеба окончилась, нас никто не провожал. Нас не пригласили на первый бал. Мы тихо перешли в колледж, чтобы бороться там со всеми предрассудками против нас. Майкл пошла в женский колледж, но я выбрала другой путь. Чтобы изучать инженерное дело, мне пришлось учиться вместе с мужчинами. Мне пришлось соревноваться с ними на равных. Коллеги обижали меня на каждом шагу. Джаррет не пытался подойти к ней поближе. Чувствуя ее боль, он почти против собственного желания тихо произнес ее имя. — Нет уж, — сказала Ренни, вытирая слезы. — Ты ведь хотел это услышать. Она проглотила комок, застрявший в горле, и откровенно взглянула на Джаррета. — Мужчины, которые оказывали мне внимание, обычно относились к очень специфическим категориям. Было немного таких, кто просто хотел использовать мои способности и на моей упорной работе построить свой успех. Другие, из семей с хорошими связями, сначала не понимали, что я одна из незаконнорожденных детей Джея Мака. Как только они об этом узнавали, то или исчезали — что гораздо благороднее, — или усиливали натиск, чтобы затащить меня в постель. В конце концов, какие у меня могли быть еще перспективы? Они считали, что я должна быть им благодарна за внимание. Наконец, тех, чьи перспективы, возможно, были лучше моих, но зато в карманах гулял ветер, привлекали мои деньги. Для выходцев из средних слоев нью-йоркского общества богатство Джея Мака всегда очень усложняло вопрос о моей незаконнорожденности. Они хотели быть вхожими в недоступные им дома, но им для этого не хватало средств. А для того чтобы получить средства, надо было заполучить меня. Ренни улыбнулась не без злорадства. — Вот видишь как, Джаррет? Они не могли решить, буду ли я для них ступенькой на пути к лучшей жизни или камнем на шее. Джаррет оперся о край стола, вытянув другую ногу перед собой. Он ответил ей неумолимым взглядом. — После окончания колледжа мы с Майкл пошли разными дорогами. Она не позволила Джею Маку купить ей должность в «Геральд» и поступила на работу в «Кроникл». Ей пришлось трудно, пока она не добилась признания, но она была счастлива работать на такого человека, как Логан Маршалл. В Северо-Восточной компании я не встретила такой обструкции, как Майкл. Никто не посмел, и в то же время коллеги никогда не воспринимали меня всерьез, в основном меня просто вежливо игнорировали. — За исключением Холлиса, — сказал Джаррет. — Нет, на самом деле нет. Он просто делал это чуть-чуть осторожнее. Одной рукой он меня успокаивал, а другой делал что хотел. Ее изумрудно-зеленые глаза сузились от гнева. — Не смотри на меня так. Я не всегда об этом знала. Конечно, я понимала, что он заинтересован в моих деньгах и в укреплении связей с Джеем Маком и своего положения в Северо-Восточной компании. Я не строила иллюзий на счет его любви ко мне, но думала, что он обо мне действительно заботится. По крайней мере я считала, что мы будем прекрасно работать вместе. Ренни прислонилась к теплым, гладким камням камина. Она откинула назад копну темно-рыжих волос, свесившихся с левого плеча, и скрестила руки на груди. — Тем не менее я не знала, хочу ли выходить за него. И тут Майкл вернулась в Нью-Йорк. Она была беременна и чувствовала себя несчастной. Бог меня простит, но я ей не посочувствовала. Сначала я испытывала к ней отвращение. Я не могла понять, как она себе позволила забеременеть. |