Книга Под ударом, страница 55 – Александр Афанасьев

— О. нет, конечно.

Профессор уставился на него.

— У вас интересная фамилия, мистер…

— Да, мой дедушка был полковником царской армии. Мы вынуждены были бежать сюда через Стамбул, спасаясь от ужасов большевизма.

— Понимаю. Так вот, если экономическая политика Сталина была хотя бы логичной, увеличивая производство, он увеличивал и количество денег в обращении, причем даже с большим превышением — то Хрущев наоборот всеми силами сдерживал рост денежной массы и провел девальвационную реформу. А Брежнев — еще больше затормозил рост денежной массы, цены у него не менялись годами. До какого-то момента его спасали внешние поступления, но…

Профессор Улам постучал пальцем по папке с отчетом.

— Кем бы ни был автор этой программы, он явно понимает суть и смысл денег в системе. Он собирается пойти на то, на что, наверное, пошел бы и я — контролируемый рост инфляции для оживления потребительского спроса. И ему один шаг до понимания истинной роли долга в экономике. Так что я бы присмотрелся …

…

— От этого парня можно ждать проблем.

Поскольку Натирбофф — один из немногих, кто знал Арлекина лично — был засвечен и больше не мог появляться в СССР — Роберт Гейтс был вынужден вылететь в СССР лично, что само по себе было крайне чреватым делом. Особенно сейчас, когда в Кремле победили сталинисты — хардлайнеры, а главой КГБ был азербайджанский судья, про которого в ЦРУ знали много недоброго. В отличие от интеллектуала Андропова, слушавшего Высоцкого у костра на Кавминводах — этот не остановится перед убийством. Ни перед одним, ни перед многими.

Еще опаснее было лететь без дипломатического паспорта. Конечно, сам по себе диппаспорт мало что дает, в каких-то обстоятельствах он даже вреден — как кровь в воде в месте полном акул. Но тем не менее, он дает хоть какую-то уверенность, что ты не сгниешь в подвалах Лубянки.

Гейтс оформил себе отпуск для медицинского обследования. Вылетел в Даллас, там поменял имя и вылетел в Лос-Анджелес. Там он снова сменил документы — теперь он был неким Александером Бергом, профессором философии. В Голливуде — опытный стилист, который только что освободился от съемок Рэмбо-3 поработал с ним, изменив его внешность настолько, насколько это возможно и показав, как поддерживать ее. Хороший русский Гейтса — Берга был объясним тем, что его прадед был русским, бежавшим от коммунистической тирании. Человек по имени Александр Берг — действительно существовал.

За свои деньги — Гейтс купил тур в Ленинград через Хельсинки. Он не собирался предъявлять расходы в бухгалтерию, потому что у него было подозрение, что в бухгалтерии ЦРУ окопался крот. Только так можно было объяснить многочисленные провалы по самым важным операциям ЦРУ. Крота искала внутренняя контрразведка во главе с Олдриджем Эймсом. На самом деле кротом был сам Эймс, но тогда никто этого не знал.

Уже как Берг — Гейтс перелетел в Вашингтон и там взял билет до Хельсинки с пересадкой во Франкфурте. До Франкфурта — он летел Пан Американ и в пути с сожалением отметил, что компания на последнем издыхании. А ведь когда-то это был крупнейший авиаперевозчик США ^[52]…

Все проходит…

Во Франкфурте он сознательно ни с кем не вступал в контакт — просто перекусил в ожидании рейса на Хельсинки.

До Хельсинки долетели намного быстрее — в Европе вообще небольшие расстояния. Везла Люфтганза.

Находясь в воздухе, Гейтс думал о Европе. О США и снова о Европе. В американской разведке — было много людей с европейским мышлением, с европейскими корнями. По сути, американцы не подходили для работы в разведке вообще — слишком прямодушны и бесхитростны. Они дважды влезали в Европу, и каждый раз это было во время великой войны. На второй раз остались. К добру ли?

Европейцем стал и он. Вынужденно. Он вообще-то был магистром по русской истории, специализировался на истории Императорской России 18 века, но знавал немало людей, которые интересовались более поздней историей, он лично знал Сюзанну Масси, автора книги «Земля Жар-Птицы», которая консультировала по России самого Рейгана. Он знал Россию как никто в ЦРУ и именно поэтому не обманывался. Россия — это Европа. Со всем ее коварством и долгой памятью.

Она переварила царей, она переварит и большевиков, дай только срок. Вопрос в том, что дальше. Рейган был излишне оптимистичен — СССР никогда не станет другом США и даже партнером. Скорее он опасно сблизится с Европой, где хватает и коммунистов и прочей швали…

Хельсинки — встретил прохладой, ясным, безоблачным небом и большим количеством американских машин на дорогах — здесь к ним питали слабость, как и по всей Скандинавии. Доллары не принимали, он поменял немного в аэропорту. В обменнике были зачем-то русские рубли — какой дурак едет в Россию с рублями?

В Хельсинки — была опорная станция ЦРУ с мощным советским отделом — но туда он и не подумал идти…

На такси он доехал до железнодорожного вокзала — в отличие от Нью-Йорка тут пути были расположены не под землей. В открытом киоске, на котором был нарисован красный пингвин — он купил две упаковки мороженого. Не спеша развернул одну.

— Вкусное мороженое? — спросила выходящая с перрона женщина, тащившая за собой сумку на колесиках.

— Попробуйте — Гейтс протянул вторую порцию.

— Спасибо.

— Привет Кейла…

Вместе они неторопливо пошли на выход.

Кейла была его личным агентом, данных о которой не было ни у кого в ЦРУ. Она была сотрудником финской внешней разведки, работала по СССР. Вместе с работой на свое правительство — она снимала информацию, которую передавал Арлекин, и отправляла дальше. За это — обоим ее сыновьям было предоставлено гражданство США и хорошая работа.

— Но ожидала тебя здесь увидеть.

— Мне пришлось приехать.

— Что-то случилось?

— Ты ничего не замечала в последнее время?

— Нет.

— Арлекин ведет себя как обычно?

— В общем да. Ничего нового.

— Слежка?

Кейла усмехнулась.

— За кем, за мной? Я просто пенсионерка, пытаюсь заработать…

— Что пользуется спросом?

— Да все тоже. Одежда, любая бытовая техника. Сони Вокмен — с руками отрывают.

Кейла была одной из тех, кто работал на границе. В Ленинграде она бывала как минимум два раза в неделю, там сбывала спекулянтам по паре сумок тряпья и несложной электроники зараз, обратно привозила водку, которая здесь была в четыре раза дороже.

— На границе сейчас открыли секонд-хенд. Все кто едет туда — перед границей закупаются там. Три марки здесь — тридцать там.