Онлайн книга «Под ударом»
|
С неким Александром (Ави) Ривкиным Гейтс должен был встретиться по предварительной договоренности — встречу организовывала советская сторона, точнее — советско-израильская. Это был один из самых опасных моментов в плане — вся советская еврейская община насквозь просвечивалась агентами КГБ, для которых было просто мечтой поймать какого-то диссидента в компании сотрудника ЦРУ. Это позволило бы пятому (идеология) управлению КГБ раскрыть хотя бы одно реальное дело, поймать хотя бы одного настоящего шпиона — а не изобретать дела с найденным под подушкой томиком Солженицына или антисоветскими разговорами после совместной попойки. С другой стороны, такая поимка Гейтсу мало чем грозила — его выслали бы или обменяли, а пятое управление — никогда не стало бы спрашивать его об Арлекине или чем-то подобном. Диссидент-еврей плюс валюта плюс действующий ЦРУшник — это же мечта для какого-то полковника, мечтающего стать генералом. В нужный момент — Гейтс вышел из метро — и тут же заметил белую Волгу, которую ему описали. На Волге были обычные номера. Водитель при его приближении опустил стекло. — К Ривкину? — Да. — Садитесь. Волга рванула с места. Водитель вел умело, как гонщик. Одна рука на коробке переключения, другая на руле. Ноги работают педалями. Волга — была европейской машиной с коробкой — стиком. Гейтс удивлялся, как европейцы справляются с тремя педалями… — Не быстро едем? — Нормально. Водитель постоянно поглядывал в зеркало заднего вида. — Шма Израель… — Не смешно. Интересно, откуда он? МОССАД или НАТИВ? — Хвоста нет? — Пока не вижу. Еще немного покрутимся… … Волга лихо свернула в какой-то проулок и остановилась у торца большого и невзрачного бетонного здания стиля комблок. На торце — были нарисованы какие-то краснокожие люди, при виде которых дрожь проходила по телу, и лозунг — «Мы строим коммунизм!». — Я вас провожу. Гейтс думал, что они пойдут через основной вход, где почти наверняка будет пропускной режим — но они зашли во двор с машинами и поломанными деревянными ящиками, а в стене там была крашеная масляной краской дверь, которую никто не охранял. — Голову пригните. Как и всегда — в СССР строгость закона компенсировалась легкостью его неисполнения. Они пошли по каком-то коридору. Было темно, над головой нависали трубы, крашены в такой же цвет. — Куда мы идем? — К директору. … — Он собирается совершить алию. — Сколько у него? — Сказал четыреста пятьдесят. — Неплохо. — Это еще мало. Если бы был директор института марксизма — ленинизма, у него был бы миллион, не меньше. — Почему? — Потому что диссертации по марксизму — ленинизму за деньги пользуются большим спросом. Они нужны начальству. Математические диссертации намного дешевле. Они прошли темную и узкую лестницу, и вышли на широкую — с первого этажа и выше — для персонала. Сотрудники института не обращали на двоих никакого внимания. На третьем этаже — они пошли по коридору. Дверь директора отличалась — русские, почему то обожали утеплять двери. Не дверные проемы, а именно сами двери. Эта дверь была обита черным дермантином с фигурными гвоздями. Табличка. «Директор института Ривкин А.И.» Пришли. Секретарь, очевидно, знала — без вопросов открыла дверь в кабинет, а сама прошла к входной — запереть. Водитель остался в приемной, показав глазами — заходите. Директор института оказался пожилым, невысоким, толстые очки делали его глаза похожими на совиные. Он явно боялся… — Товарищ Ривкин… Гейтс понял, что допустил ошибку — нельзя было так обращаться, как будто он из КГБ. Поправился с одобряющей улыбкой. — Точнее, будущий мистер Ривкин, так? — Да…, да, а вы простите? — Вы приготовили? — Да, да — засуетился еврей — вот, пожалуйста. Еврей передал через стол большую и старую сумку. Гейтс заглянул внутрь… — Сколько там? — Четыреста пятьдесят, как и договаривались. — Пересчитывать не буду. — Конечно, конечно… — До свидания. Еврей нервно облизал губы. — Постойте. — Да? — Я хотел… спросить… — Говорите? — А на той стороне… ну там… квартиры дают? Господи… — Если вы устроитесь в один из крупных университетов, вам предоставят жилплощадь или компенсируют деньги на съем. Многие престижные школы так же компенсируют преподавателям расходы на жилье. Но — хорошим преподавателям. — Я — хороший! Еврей засуетился. — Я работаю вот уже сорок лет. И не получил от государства приличной квартиры. Но я хороший преподаватель. Знаете, у меня есть собственное направление в теории математического анализа, только здесь мне не дают его развивать. Но там… я сумею довести его до конца. Это премия Филдса как минимум. Как минимум! Гейтс смотрел на перебежчика — а он считал его перебежчиком. Очередного. Все они нервничали. Все говорили невпопад. Ни один из них не вызывал доверия. Но они переправляли их в свою страну, устраивали… Иногда ему казалось, что его работа, работа КГБ — не более чем зловещий ритуал, она не имеет практической пользы. Может так только казалось. Но сейчас — это чувство опять посетило его. — Все будет хорошо, господин Ривкин. Там у вас все будет хорошо. Еврей жалко улыбнулся. … Beriozka Магазин «Березка», который его интересовал, находился на Васильевском острове, он занимал два первых этажа большого, современного, по-советски безвкусного здания. Там можно было купить все что угодно за валюту или за так называемые чеки. Чеки — это такая эрзац-валюта, которая доставалась особо доверенным советским гражданам, чтобы они могли купить иностранные вещи. Например, советские дипломаты получали зарплату именно в чеках. В ЦРУ была информация, что в Афганистане солдатам и офицерам тоже выдавали чеки, иначе они отказывались идти в бой [56]. |