Книга Правосудие королей, страница 105 – Ричард Суон

Через несколько минут Вонвальт потерял интерес к казни и покинул эшафот. Саутер, обрадовавшись, что может поступить так же, поспешил за ним и отправился домой. Остался только сэр Радомир, бесстрастно наблюдавший за Вестенхольцем.

Я тоже осталась, чтобы досмотреть это ужасное зрелище до конца. Почему-то это казалось мне важным, словно я наблюдала за тем, как вершится история. Впрочем, так и было.

Наконец все завершилось. Судя по прозвонившему колоколу, Вестенхольц умирал около десяти минут. Его смерть не могла стать более позорной. С безжизненных ног бывшего маркграфа стекала моча. Его глаза почти почернели от лопнувших в них сосудов. У рта густо пенилась слюна, а язык был отвратительно высунут.

Когда стало ясно, что Вестенхольц скончался, я покинула эшафот. За моей спиной сэр Радомир обрезал веревку.

Толпа возликовала, когда безжизненное тело глухо ударилось о доски.

* * *

Прошли еще один день и одна ночь, прежде чем я снова увидела Вонвальта. Впервые за долгое время он выглядел посвежевшим. Он укоротил волосы, подстриг бороду, его лицо казалось полнее, словно он вдоволь наелся и выпил. Должна признать, что, несмотря на все произошедшее, это простое преображение сильно подействовало на меня и затмило многие мои опасения.

– Пришла пора отправляться в Сову, – сказал он. Мы стояли в его покоях на верхних этажах здания суда. Сэр Конрад пил красное вино из кубка и смотрел вдаль, на город. Многие из сожженных строений уже возводились вновь, и я не сомневалась, что всего за несколько дней жизнь в Долине Гейл вернется в привычное русло. Какое-то время Вонвальт сидел молча, а затем допил остатки своего вина. – Здесь я не смогу добиться справедливости за Реси. – Он смотрел на город так, словно тот был языческой реликвией, воздвигнутой на священной земле. – Ты решила? – после недолгого молчания спросил он.

– Что решила? – спросила я.

– Как ты хочешь поступить. Полагаю, с гибелью Матаса твои обстоятельства несколько изменились, однако… – Он пожал плечами. – Возможно, ты все равно желаешь остаться в Долине. Или просто хочешь разойтись со мной и Дубайном.

К моему стыду, я уже давно не думала о Матасе, настолько последние события поглотили меня. Я подивилась тому, как сильно Вонвальт ошибся, определяя причину моего безрадостного настроения – а меня совершенно не радовало то, как начал меняться сам сэр Конрад. Но мне не хватало смелости сказать ему об этом, и у меня действительно не было другого выбора, кроме как отправиться с ним.

– Я останусь с вами, – сказала я. Затем помедлила. Я чувствовала себя ужасно и не хотела расплакаться, поэтому мне понадобилось полминуты, чтобы взять себя в руки. Вонвальт не смотрел на меня. – Еще столь многое осталось сделать, столько зла исправить. А добиться этого я смогу, только если поеду с вами в Сову.

– Ты желаешь отправиться со мной ради мести или же ты едешь, чтобы выучиться и стать Правосудием? – спросил Вонвальт.

Я сделала глубокий вдох. Врать ему было бессмысленно.

– Я не знаю, – сказала я. – Первое. Может быть, и второе тоже. Я не могу с уверенностью сказать, что хочу стать Правосудием.

– Возможно, это и к лучшему, – сказал Вонвальт, удивив меня. – Судя по всему, сейчас стало опасно водиться с Орденом.

Я посмотрела на свои руки.

– Я предана вам, а не Ордену, – негромко сказала я.

– Дорогая моя Хелена, – сказал Вонвальт. Я подняла глаза. Он улыбался, хотя и печально. – Ты ничем мне не обязана.

– Я обязана вам всем, – сказала я.

– Я… дурно с тобой обошелся. Подверг тебя опасности. Просил делать то, чего делать не следовало.

– Я взрослая. Я могла отказаться.

– Если бы не я, Матас все еще был бы жив.

– Его убил Вогт, – просто ответила я.

– Своими действиями я создал обстоятельства…

– Я не хочу это обсуждать, – сказала я.

– Хорошо, – сказал Вонвальт. – Да, это справедливо.

Какое-то время мы сидели молча.

– Прежде чем мы уедем, я хочу поговорить с сэром Радомиром, – сказал Вонвальт. – Кажется, он считает, что ему больше нет здесь места. Он хороший человек с острым чувством справедливости. И боец он удалой. Возможно, у меня получится убедить его присоединиться к нам. Видят боги, нам пригодится еще одна крепкая рука с мечом. – Его глаза расширились, когда он понял, что только что сказал. – Ты меня поняла, – прибавил он.

– Да, – сказала я.

– Тогда иди. Собери свои вещи и приготовь наших лошадей и осла. Затем скажи Дубайну, что сегодня мы отправимся в путь, и спроси, сможет ли он присоединиться к нам.

* * *

– Вы хотите, чтобы я поехал с вами? – спросил сэр Радомир позднее тем же утром.

Мы стояли в кабинете шерифа, где впервые не горел очаг – погода была не по сезону теплая. Сэр Радомир выглядел исхудавшим, а его родимое пятно, похожее на винную кляксу, казалось краснее обычного, словно оно воспалилось. Он предложил нам выпить, и мы отказались, сославшись на то, что скоро уезжаем.

Шериф был пьян, но мыслил ясно. После нападения на Долину он стал пить больше и чаще.

– При всем уважении, сэр Конрад, это больше похоже на понижение в должности. Я – шериф целого города. Согласно его постановлениям, я имею право нанять сотню бойцов.

– Сотню? – спросил Вонвальт.

– Да, – сказал сэр Радомир.

– И у скольких вы сами в подчинении?

– Я подчиняюсь мэру.

– И некоторым другим лордам?

– Косвенно.

– А кому подчиняется мэр?

Сэр Радомир пожал плечами.

– Он будет подчиняться лорду Хангмару, – сказал Вонвальт. – Когда-нибудь.

– Лорду Хаунерсхайма?

– Барону Остерленскому, – поправил Вонвальт. – А кому подчиняется барон Хангмар?

– Не представляю.

– Майеру, графу Ольденбургскому и лорду Южной Марки. Который, в свою очередь, подчиняется кому?

– Очередному лорду повыше, я полагаю, – мрачно сказал сэр Радомир.

– Герцогу Гофманну, верховному владыке Хаунерсхайма. А герцог Гофманн подчиняется его высочеству Гордану Кжосичу, князю Гулича, который подчиняется своему отцу, его императорскому величеству.

– Я вас понял, – проворчал сэр Радомир.

– А кому подчиняюсь я? – не унимался Вонвальт.

– Самой Неме?

– Самому Императору. Напрямую. И это не пустая честь, а одна из составляющих уклада Империи, столь же фундаментальная для нее, как эта балка для целостности вашего здания стражи. Я предлагаю вам исключительную честь, сэр Радомир, – сказал Вонвальт. – Присягнув мне, вы будете отвечать только мне. А я только что сказал, кому отвечаю я.