Книга Память, что зовется империей, страница 34 – Аркади Мартин

– Если я гостья вашего превосходительства, – сказала она обеим, – то Три Саргасс – моя гостья, такая же желанная, как и я.

Девятнадцать Тесло рассмеялась – краткий, переливчатый смешок.

– Разумеется, госпожа посол, разве я могу быть нерадушна к гостю моего гостя, – сказала она Махит, а затем, сев напротив обеих, посмотрела Три Саргасс прямо в глаза и добавила: – Три дня – и ты заручилась ее верностью. Я тебя запомню.

К чести Три Саргасс, на ее лице не дрогнул ни один мускул, и она не стала отнимать руку от Махит.

– Для меня честь остаться в вашей памяти, – сказала она.

Махит показалось, что ей надо вставить хоть что-нибудь – просто в попытке вернуть какой-никакой контроль над разговором, если это вообще возможно в присутствии и Девятнадцать Тесло, и Три Саргасс.

– Почему жертвоприношение считается старомодным?

Снова выставила себя невежественной варваркой, но выбора особо не оставалось. Не здесь. Не сейчас.

– Кто-то умер, – сказала Три Саргасс.

– Кто-то решил умереть, – поправила ее Девятнадцать Тесло. – Некий гражданин сделал порезы от запястья до плеча и от колена до бедра и истек кровью в храме солнца, призывая вечногорящие звезды исполнить за это какое-то его желание.

У Махит пересохло во рту. Вспомнились яркие брызги артериальной крови Пятнадцать Двигателя на рубашке и лице. Жертва без смысла. Так бы это назвали тейкскалаанцы. Смерть, которую избрал не он сам. Жертва впустую.

– Что гражданин может получить в обмен на собственную жизнь? – спросила она.

Три Саргасс, все еще не убирая руку из-под пальцев Махит, ответила резко и четко:

– Память.

У Девятнадцать Тесло было такое же выражение, как когда Махит вслух мечтала о радостном воссоединении с предшественником – еще в морге, пока они собрались у останков Искандра. Перепад эмоций, который Махит не умела расшифровать.

– Асекрета права. Этого гражданина будут помнить столько, сколько говорят о жертвоприношениях в храмах солнца. Тебе стоит посетить службу, Махит, послушать литанию имен. Это культурно обогащающий опыт, – она откинулась на диване. – Не считая одобрения в памяти народа, смерть в храме вышла из моды. Это радикальная реакция на видимую угрозу.

– Видимая угроза – это внутренний терроризм, – сказала Три Саргасс.

– Как и слухи о грядущей войне, – сказала Девятнадцать Тесло. Три Саргасс кивнула.

– Положение на Одилии, последние маневры войск… у каждого есть знакомый во флоте, а каждый во флоте знает, что войска мобилизуют.

– И все же, – вклинилась Махит, снова думая: «Одилия», снова думая: «Империя не так уж стабильна, как кажется». – Я и не знала, что вы так высоко ставите крики сторонников Один Молнии – люди же не могут принудить яотлека начать войну, просто желают, чтобы он уже где-нибудь победил и они могли это отпраздновать.

Когда Девятнадцать Тесло кивнула, признавая правоту, Махит по-дикарски обрадовалась – обрадовалась и тут же рассердилась на себя. Девятнадцать Тесло ею пользуется; пользуется ими обеими, чтобы проговорить политическую ситуацию вслух. А они все-таки не из ее свиты.

Они ее гостьи. Ее заложницы. А в скольких сюжетах из тейкскалаанской литературы описана судьба детей, которыми еще до империи обменивались престолы, а во время империи – звездные системы: одновременно и заложники, и гости, почти превращенные в тейкскалаанцев, а потом списанные со счетов, когда это было политически выгодно. Достаточно сюжетов, чтобы Махит одумалась и перестала стараться впечатлить эзуазуаката. Какой смысл. Махит находится в сюжете, по которому ее полагается использовать…

У Три Саргасс таких сомнений не было.

– В прошлом кровавой смертью в храме просили об успехе на войне, Махит, – сказала она. – Одна смерть на каждый полк, жертвы лично отбирались яотлеком. Больше так не делается. Уже сотни лет. Это ужасно эгоистично – чтобы один гражданин снимал ответственность призыва к звездам с плеч всех остальных.

«Эгоистично» – Махит бы выразилась не так. Она бы сказала – «варварски», если бы говорила на языке, где это слово – благоразумный выбор для описания тейкскалаанской религиозной практики.

– Что бы мне хотелось знать, – сказала она, – так это где будет война, если вспомнить о маневрах войск, о которых сказала Три Саргасс.

Кое-что из маневров подробно расписано в неподписанных, но проштампованных документах, что лежали в ее первой стопке инфокарт: запросы пропустить военные корабли через прыжковые врата Лсела – куда-то.

– Не одной тебе интересно, – сказала Девятнадцать Тесло. – Его сиятельство удивительно немногословен о своих мыслях на эту тему. – Она выразительно взглянула на Три Саргасс, словно та – олицетворение всех тайн министерства информации и потому может что-то ответить.

– Ваше превосходительство, даже если бы я и знала, куда Тейкскалаан будет расширяться дальше по воле его сиятельства, я бы не сказала. Я асекрета.

Девятнадцать Тесло широко развела руками, одну – ладонью вверх, другую – ладонью вниз, словно весы.

– Но империя расширяется. Таков ее первый принцип, асекрета, не говоря уже о наглядных свидетельствах. Так что это «куда» есть.

– «Куда» есть всегда, ваше превосходительство.

«Куда» и «почему сейчас». Махит казалось, она знает, «почему сейчас» – неопределенность в связи с преемником Шесть Пути. Три равных названных сонаследника, каждый со своими целями – среди них ребенок, слишком маленький, чтобы иметь цели, – все это нестабильный режим работы правительства. Кому-то придется прогнуться; Тридцать Шпорник или Восемь Виток заполучат право на решающее слово, или объявят себя регентом девяностопроцентного клона, или…

Или Один Молния объявит себя императором по праву завоевания и народной аккламации.

(А где-то в самой гуще событий пытался вмешаться Искандр – она слишком хорошо его знала, чтобы думать, будто он прошел бы мимо такой каши. Она и сама вращала ситуацию так и эдак, словно перекатывала камешек во рту, а Искандр был политиком куда лучше ее. Куда лучше и куда мертвее. Наследнику имаго-родословной следовало учиться на ошибках предшественника.)

– Возможно, мы узнаем на завтрашнем банкете, – сказала Махит.

– Что-то мы да узнаем, – ответила Три Саргасс почти с той же хрупкой радостью, которую Махит слышала в ее голосе ранее. – И если в этот раз тебя не взорвут насмерть в мою смену…

Девятнадцать Тесло рассмеялась.

– Разумеется, вы обе придете.

– Да, ваше превосходительство, – сказала Три Саргасс. – Госпожу посла пригласили. А я бы ни за что такое не пропустила.

– Как иначе. Представишь сочинение?

– Мое творчество в подметки не годится таким мастерам, как Два Календарь, – сказала Три Саргасс, театрально принижая себя сравнением с поэтом, чьи стихи служили в этом месяце стандартным кодом для дешифровки. – И, что важнее, на этом банкете я буду не в качестве оратора, а в качестве культурной посредницы Махит.