Книга Память, что зовется империей, страница 59 – Аркади Мартин

– На Лселе нет никаких книг Пять Диадемы. Ее правда так зовут?

– Если бы тебя звали Пять Шляпа, а ты жила в золотой век эпической историографии, когда всех чествуют при дворе и берут в качестве очевидцев в военные походы, ты бы тоже публиковалась под псевдонимом, Махит.

Три Саргасс говорила с такой неподдельной серьезностью, что Махит рассмеялась – коротко, рвано, сразу заболела грудь. Вероятно, она в истерике. Весьма вероятно – а это проблема. И все же дыхание она смогла перевести только через полминуты. Три Саргасс сжала ее пальцы, ласково, и Махит выпустила воздух сквозь зубы.

Когда наконец вернулся дар речи, она спросила:

– Ты знаешь, почему меня только что пытался убить человек, пристававший на императорском банкете в честь конкурса чтецов?

– Так вот кто это такой? – Три Саргасс отпустила пальцы Махит. – Ты помнишь, как его звали? – Она поднялась на ноги и подошла к трупу, чинно сложив руки за спиной, словно боялась случайно до него дотронуться. Присмотрелась, присела. Полы ее камзола раскинулись по полу, как впервые развернувшиеся крылья нового насекомого.

– Ель, – сказала Махит. – Кажется – Одиннадцать Ель. Но я была нетрезвой. Как и он.

– Расскажи еще раз, как вы познакомились, – попросила Три Саргасс. Перевернула голову мертвеца носком ботинка, чтобы увидеть лицо.

– Он искал кого угодно, кто еще не принадлежит Тридцать Шпорнику, – сказала Махит. – А потом я его оскорбила. И он пытался… тряхнуть меня? Сделать мне больно. А потом Тридцать Шпорник лично дал ему отповедь…

– Тебе не стоит никуда ходить без меня, – сказала Три Саргасс, но без упрека. – Значит, он тебя знал. Хотя бы мельком. Достаточно, чтобы невзлюбить. Лично мне он не знаком, и на нем нет чьих-нибудь цветов или различий – впрочем, убийца бы их и не надел, что бы там ни рассказывалось в стихах или книгах по истории…

– Значит, ты думаешь – убийца.

Она выпрямилась.

– А у тебя есть другие идеи?

Махит пожала плечами.

– Похититель, вор… тот, кто хотел помешать этой встрече, – хотя не могу представить, кто о ней мог знать…

– Кроме меня, – сказала Три Саргасс почти без иронии. – И Двенадцать Азалии, который попросил здесь встретиться.

– Три Саргасс, если я буду исходить из того, что меня хочешь убить ты, я…

Та пренебрежительно отмахнулась.

– Не надо. Разве мы не договорились в твой первый же день? Я не занимаюсь саботажем, а ты – не дура. Твое убийство считается за саботаж.

Тот разговор – в этой самой комнате! – состоялся как будто много месяцев назад, хотя Махит целиком осознавала, что прошло всего четыре дня. Уже пять – солнце начинало подниматься.

– Значит, не ты, – сказала она, – для упрощения. Остается Двенадцать Азалия и… любой, кто перехватил его сообщение до того, как оно попало ко мне. Он же говорил, что за ним следят.

– Тот, кто перехватил сообщение на инфокарте, должен был либо находиться рядом, когда он его отправлял, либо в министерстве информации, чтобы распечатать стик и запечатать обратно.

– Министерство информации – это все равно ты или Двенадцать Азалия.

Три Саргасс долго не сводила с нее взгляда, потом вздохнула.

– Асекрет много. Некоторые наверняка работают на того, кто хотел убить Искандра, или тебя, или Двенадцать Азалию…

– А если это не перехват? – перебила Махит. – Перед тем как он… как я… он сказал «ты не должна была сопротивляться», и кажется, он собирался мне угрожать, заставить что-то отдать. Вряд ли он вообще хотел меня убивать. Кажется, он хотел то, что есть у Двенадцать Азалии – имаго-аппарат, – и кажется, он хотел, чтобы я его отдала. Может, его прислали.

– Кто же его прислал?

Махит хотела ответить «Один Молния», но это бы предполагало, что об имаго-аппаратах знают все – во всем Тейкскалаане, не только во дворце: Один Молния сейчас на флагмане где-то в космосе – когда бы он узнал?

Так что она ответила:

– Тридцать Шпорник? Если он воспользовался тем, как на меня набросился Одиннадцать Ель. Он намеренно подчеркнул, что это нападение и что они еще об этом поговорят…

– И Тридцать Шпорнику нужен имаго-аппарат? Настолько, что он готов шантажировать придворного. Что ж, я бы не удивилась, – выражение у Три Саргасс стало странным – отрешенным, слегка горестным. – Махит, твои имаго-аппараты – настоящая проблема.

– Не для Лсела, – ответила Махит. «Только для Тейкскалаана, которому они ужасно нужны. Или ужасно нужно, чтобы они не существовали».

– Нет, – сказала Три Саргасс. Отошла от трупа и вернулась к Махит, протянула руку, чтобы помочь подняться с пола. – По-моему, это проблема и для тебя – по крайней мере, у тебя проблема из-за того, что ты рассказала о них.

Махит приняла руку, хоть и была намного выше Три Саргасс, так что опора не очень помогла.

– Я не рассказывала, – сказала она, поднимаясь. – Рассказал Искандр, причем тот Искандр, кого я никогда не видела.

– Каково это?

– Что – каково?

– Не быть одним человеком.

Ее застал врасплох такой обнаженный вопрос – еще никто за все время на этой планете не был с Махит так прям; она просто стояла и думала, что тут вообще можно ответить, все еще не расплетала пальцы с Три Саргассю, когда дверь жалобно звякнула своей неуютной и нестройной мелодией.

– Еще убийцы? – сказала Три Саргасс слишком задорно.

– Надеюсь, Двенадцать Азалия, – ответила Махит. – Откроешь?

Три Саргасс открыла. Отдав приказ двери, резко отшатнулась в сторону, словно от того, что войдет, можно спастись, если просто скрыться из глаз. Но когда дверь раздвинулась, там все-таки оказался всего лишь Двенадцать Азалия. Махит наблюдала, как он окидывает взглядом сцену: труп с лиловым лицом на коврике, струящийся в окна рассвет, Махит и Три Саргасс, стоящие с таким видом, будто только что разбили бесценное произведение искусства.

Невыразительность тейкскалаанцев, оказывается, выдерживала и столкновение с недавно произошедшим убийством. Возможно, отчасти из-за того, что, похоже, Двенадцать Азалии тоже выдалась нервная ночка. Форма министерства информации промокла, оранжевые рукава – жесткие и замызганные. По одной щеке размазана грязь, коса почти расплелась.

– Ужасно выглядишь, Лепесток, – сказала Три Саргасс.

– У тебя на ковре мертвец, Травинка; не важно, как я выгляжу.

– Вообще-то, у меня на ковре, – сказала Махит. – Можешь войти, чтобы закрыть дверь?

Когда дверь надежно закрылась у него за спиной – троица взаперти с мертвецом, маленький секретик вдобавок к остальным большим секретам Махит, – Двенадцать Азалия залез за пазуху и достал сверток, похожий на аккуратно сложенную простыню из морга. Протянул сверток Махит.