Онлайн книга «Младший сын мэра»
|
— За Ромкой в садик поеду и обязательно куплю. Три литра! — Хорошо, — тянет она, — тогда грибочков маринованных захвати еще. — Грибочков?.. — Ммм… Целую за ухом, прихватываю губами мочку. — Насть… — Что? — У тебя месячные когда должны начаться? Жена в моих руках замирает. Молчит, а я чувствую, как учащается ее дыхание. — Настюш… — А какое сегодня число? — Третье. — В конце прошлого месяца, — лепечет испуганно. Твою ж мать! Именно в прошлом месяце Настя перестала пить контрацептивы, потому что я смог уболтать ее на еще одного ребенка. Только врач велела три месяца, пока не восстановится цикл, пользоваться барьерными методами. Один раз мы с ней про резинку забыли. Но это было всего один раз! — Не может быть, Кир! Начинает ерзать в моих руках, разворачивается лицом, а в глазах столько страха, что у меня мороз по коже идет. Боится она теперь рожать после сложной беременности с Ромкой. — Насть, все нормально, успокойся. — Ой, мамочки… а если и правда… ой… — Все. Будет. Хорошо. Она с готовностью кивает и жмется ко мне как маленькая. — Я до аптеки и обратно, о’кей? — Да. — Побудешь немного одна? — Блин, Кир, конечно, побуду… Усадив ее в кресло, лечу в аптеку, благо, она за углом. Покупаю три разных теста и так же бегом возвращаюсь домой. Настя сидит там же, где я ее оставил и выжидающе на меня смотрит. — Молоко с грибами купил? Черт! Точно беременная и, по ходу, дочка будет. — Пойдем, — зову в ванную. Заходим вместе. Вскрываю одну из упаковок и протягиваю ей полоску. — Выйди, Кир. Ты же не собираешься смотреть? — Чего я там не видел, Настя?! — складывая руки на груди, подпираю бедрами стиральную машину, — давай, не томи! — Греховцев! — Что, Греховцева? Давай сикай скорей. Метая глазами молнии, Настя быстро делает, что написано в инструкции и тычет в меня полоской. — Забирай. Первая полоска появляется почти сразу, а за ней тут же начинает проступать вторая. У меня руки как у алкаша трясутся, в глазах плывет все. А Настя, как ни в чем не бывало, спокойно надевает трусишки и моет под краном руки. — Ну, что там? — спрашивает, приближаясь. — Вот… — разворачиваю тест так, чтобы результат сама увидела. Оба застываем как статуи. Жена смотрит на две красные полоски, а я смотрю в ее лицо. С головой накрывает. Жгет до слез в глазах, а внутри звериные инстинкты просыпаются. Моя. Самка. Понесла от меня. Бл*дь… охеренное чувство! Дашка, когда у Сани беременела, он агрессивнее к окружающим становился. Даже отец это подмечал. Будто самку свою от возможной опасности защищал. Сейчас понимаю его. — Кир, что с тобой? Ты не рад? — Я счастлив, Настя… — выдавливаю с трудом, потому что от эмоций горло перехватывает, — я… просто… сказать, не знаю, что… Привлекаю ее к себе, бережно прижимаю к груди. Сдержаться не получается, срываюсь на быстрые короткие поцелуи. Волосы, глаза, щеки, губы. Настя не сопротивляется и не смеется надо мной. Принимает все, что я на нее выплескиваю. А там и счастье, и восторг, и чувство вины за прошлое. — Прости меня, Настя… слышишь?.. — Простила, — шепчет потрясенно. — Теперь иначе все будет… я буду рядом… прости… — Я простила, Кир! Ты чего? Я как представлю, что Дашка могла тогда не сообразить или пошла бы на поводу у Насти и молчала про Ромку, мне страшно до усрачки становится. Думаю об этом часто, но потом успокаиваюсь. Я бы за Денежкой все равно таскаться начал. Возвращался ведь с мыслью, что она до сих пор моя, а тут полный игнор. Я б не выдержал. Рано или поздно даже с чужим ребенком ее себе забрал бы. — Как дочку назовем? — Юлей, — улыбается Настя. ****************** Еще 6 месяцев спустя. — Ром, я умоляю тебя, оставь ты эту картину в покое, — прошу сына, глядя на него с переднего сидения нашей машины. — Нет. Вздохнув, посылаю полный отчаяния взгляд его отцу. Тот, развалившись в кресле, невозмутимо смотрит через лобовое стекло на дорогу. Сегодня у свекрови День Рождения, и мы семьей едем на праздник в их загородный дом. Ромаш решил сделать подарок бабушке собственными руками. Нарисовал аквариум с рыбками, а Кир озадачился тем, чтобы подарок поместить в рамку. Получилось очень неплохо, только я боюсь, в целости и сохранности он до места назначения не доедет, потому что Ромаш отказывается выпускать картину из рук. — Скажи ему, — обращаюсь к Кириллу, складывая руки на круглом животе. — Сын, — смотрит на него через зеркало заднего вида. Слышу шумный вздох и шелест оберточной бумаги. Сработало. — Спасибо. — Обращайся, — задирает одну бровь. На языке вертится колкость, но в этот самый момент начинает звонить мой телефон. Артур. Сунув экран под нос мужу, принимаю вызов. Кир пучит глаза, дескать, «какого хрена, Настя?» — Артур, привет! — здороваюсь бодро. — Привет, как дела? — Отлично, а у тебя? — И у меня, — хмыкает невесело, — как самочувствие? — Твоими молитвами, — смеюсь в трубку, — не как в прошлый раз. — Это хорошо. — Артурчик, давай к делу, а то у меня тут муж от ревности умирает… Сцепив зубы, Греховцев бросает на меня хмурые взгляды. Не одобряет. — Да? Привет ему передавай, — оживляется Рокотов, но почти сразу понижает тон. — Настя, тебя Тася на свадьбу пригласила? — Конечно! И меня, и Кира. А что, тебя — нет? — И меня… — в трубке повисает пауза, а я не могу заставить себя тактично промолчать. — А что ты хотел, Артур? Ей встретился хороший человек, с СЕРЬЕЗНЫМИ намерениями. Надежный, любящий… верный. — Да понял я, — перебивает он, — не думал просто, что там настолько все серьезно… — Серьезно, Артур, — проговариваю четко, — и ты туда лезть не смей. — Думаешь, поздно? — спрашивает после непродолжительной паузы, — из — под венца увести не получится? |