Книга Любовь со всеми удобствами, страница 13 – Алина Кускова

– Энтшульдиген зи бите, – прыгал рядом с ее заборчиком высокий. – Ви говорите по-немски?

– Ага, понятно, – догадалась Анюта. – В Отечественную до нас не добрались, так сегодня решили напасть?! Немчура проклятая!

– Нем-чу-ра! Нем-чу-ра! – радовался высокий и кланялся Анюте. – Я есть немчура Клаус. Клаус Мюллер.

– Господи! Неужели сам Мюллер?! – замахала руками Анюта, которая очень уважала сериал «Семнадцать мгновений весны». – Худоват ты для Мюллера, – недоверчиво покосилась она на высокого.

– Мюллер, Мюллер, – радостно покачал головой тот и схватил Анюту за руку, припечатав на ней горячий поцелуй.

– Если приглядеться, – сразу подобрела Анюта, – то и ничего. Мюллер так Мюллер. Иностранец?!

Внезапно в голову ей пришла замечательная идея. Иностранцы на дороге не валяются! В их деревню они тоже забредают довольно редко, в кои-то веки забрели!

– Ждите меня здесь! – скомандовала она и побежала к непутевой соседке.

Катерина протерла сонные глаза и сладко потянулась. Ей снился изумительный сон: она лежала под палящим солнцем на берегу океана, слушала шум волн и крики чаек…

– Катерина! – пронзительно закричала одна откормленная чайка. – Вставай, засоня, кому говорят!

Катерина тряхнула головой, отгоняя наваждение, и высунулась в окно. В ее дворе с огромной кастрюлей стояла Анюта Шкарпеткина и ругалась.

– Вытряхивай свои худые мощи на бугор! – кричала ей Анюта. – Там такие мужики! Чистые Клаусы! Ждут не дождутся, когда ты придешь!

Не ожидая ничего хорошего, наскоро прополоскав рот остатками колодезной воды, Катерина схватилась за джинсы.

– Юбку надевай! – заявила Анюта, заглянувшая к ней в окно. – И рюшек побольше! Мужики, они женственность любят, а не ваш городской унисекс.

Катерина пожала плечами и достала свой единственный сарафан. Других рюшек у нее больше не было. Да и джинсы-то были одни.

– Держи, – Анюта сунула Катерине в руки горячую кастрюлю. – И улыбайся! Улыбайся так, как будто у тебя паралич лицевой части: широко и постоянно. Пошли! – скомандовала она и подтолкнула соседку к бугру, где вовсю шло копошение двух иностранцев, не понятно чем там занимающихся.

– Гутен морген, гутен таг! – крикнула им издали Анюта, толкая перед собой Катерину с кастрюлей. – Бьют по морде, бьют и так. – Это она добавила гораздо тише, для того, чтобы не обижать заморских гостей местной поговоркой. – Эта, шульдиген бита! Клаус! Морген! Тьфу ты, Мюллер! Дас ист, – она ткнула в Катерину, – настоящий русский красавиц! С борщом!

– О, ес! – воскликнул Клаус, ошарашенно, как показалось Катерине, разглядывая ее и кастрюлю. – Супер! Супер! – он показал большой палец.

– Это он про меня или про борщ? – поинтересовалась Катерина у Анюты.

– Какая разница! – воскликнула та. – Сейчас мы его накормим, и ты с борщом будешь у него ассоциироваться безраздельно. Она сама, – закричала Анюта немцам, как будто разговаривала с глухонемыми, – Катерина, говорю, сама борща наварила! Все утро, голубушка несчастная, у плиты маялась, старалась для иноземных гостей. Кушайте, гости дорогие! Чай, не женатые оба? Что-то колец на пальцах не вижу. Глянь, Катерина, окольцованы эти хмыри иностранные или нет?

– Я тоже плохо вижу, – призналась Катерина, не зная, куда девать руки с тяжеленной кастрюлей.

– Вряд ли, – задумалась вслух Анюта, – их Гретхены в такую даль одних бы не отпустили. А, немчура?! Где ваши фрау?! – Она показала на свой палец, где должно было быть обручальное кольцо. У Анюты его тоже не было. Семен, находясь последний раз в запое, пропил оба обручальных кольца. – Поздно я спохватилась, – сокрушалась Анюта, глядя на плохо соображающих иностранцев. – Где фрау Мюллер-то?!

– А! – дошло до долговязого. – Фрау Мюллер? Найн! Нет фрау Мюллер, нихьт.

– Это очень хорошо, что нихьт, – обрадовалась Анюта, открывая крышку кастрюли. – Ну-ка, немчики, уловите аромат настоящего русского борща с грибочками!

Немцы потянули носами и закрыли от восторга глаза.

– То-то, – обрадовалась Анюта и скомандовала: – Все за мной! – Она открыла калитку, ведущую от бугра на ее участок, и пригласила гостей пойти следом.

Какой иностранец откажется от нормального борща? Только сумасшедший. Эти немцы оказались вполне нормальными, немного соображающими и говорящими по-русски. Анюта устроила их у себя в саду за столом, куда посадила и Катерину, как свадебного генерала. Анюта суетилась и хлопотала, резала овощи, хлеб и закуски, достала бутыль самогонки, от вида которой Катерине тут же стало плохо.

Но немцы чувствовали себя хорошо, хоть и пили совсем немного. Больше ели. Катерина с ужасом смотрела, как в их организмы помещается целая кастрюля борща.

– Мне такого ни за что не прокормить, – призналась она Анюте, глядя на худого и высокого Клауса, в руках которого ложка мелькала, как пропеллер у вертолета.

– Глупости, – отрезала Анюта. – Представь только, что готовишь для поросенка. Всего делов-то.

– У меня поросенка никогда не было, – пожала плечами Катерина.

– Господи! – всплеснула руками Анюта. – Да как же вы там в своем городе живете-то без поросят?!

– Если разобраться, – вздохнула Катерина, – то свиней у нас в городе и без поросят хватает.

– Кушайте, немчики, кушайте, – ласково пела Анюта, подливая в тарелки борща. – Отощали небось без баб-то. Сколько же вы нормальной еды не видели? Катерина, может, нам у них паспорта спросить? Вдруг это не немцы, а мошенники какие узбекские?

– Ты что! – всполошилась Катерина, ей стало неудобно за сельскую подругу перед иностранными гостями. – Они же путешественники. Погляди, какие у них лица одухотворенные…

– Ага, – согласилась с ней Анюта, – особенно, когда они из борща мясо выуживают.

– Путе-шест, путешест, – закивал головой Клаус. – Мы есть путешест по великой Раше!

– Вот! – заявила Катерина. – А ты говоришь, мошенники. Путешественники они по великой матушке-России.

– Мы есть археологи, – внезапно по-русски заговорил толстый немец. – Я есть Фриц, он есть Клаус. Давайте знакомиться.

– Катя, – опешила Катерина, но руку протянула. Немцы по очереди ткнулись в нее жирными губами.

– Анна, – кокетливо заерзала на стуле Шкарпеткина. – Можно просто – Анюта.

– Кэт! – восторженно произнес Клаус и вытер салфеткой рот.

– Он наелся, – шепнула Анюта Катерине, – сейчас потребует женской ласки. Мужики, они и среди немцев мужики!

– И что я должна делать?! – растерялась Катерина, глядя на Клауса. – Смотрите, чисто котяра какой-то, – испуганно отшатнулась она.

– Еще чего, – пихнула ее в спину Анюта, – мужик как мужик. Давай, начинай его завлекать. Твой писака снова в окно вылез, интересуется. Пококетничай с иноземцами, пусть поревнует.