Книга Ни слова больше!, страница 13 – Карен М. Макманус

— Да брось ты, тупая шутка. — Шейн откидывается на спинку стула и кладет руку подруге на плечо. Та слишком потрясена и на него даже не реагирует. — Просто из-за бузы с портретом у людей крыша поехала.

— Тогда пусть хотя бы определятся, на кого нападать, — зло шипит Шарлотта, — на мистера Ларкина или на нас! Тут одно из двух — либо мы убийцы, либо он подонок, так ведь?

— Не ищи в этом логику, — говорю я как можно беззаботнее. Знай она, насколько то сообщение выбило меня из колеи, у нее совсем бы крышу снесло. Правда, известие о том, что они оба получили такие же, меня немного успокоило. Как-то приятнее быть не единственной мишенью.

— Ненавижу голословные обвинения. — Шарлотта швыряет телефон на стол и скрещивает руки на груди. — С меня хватит. — Мы с Шейном непонимающе хлопаем глазами, и она раздраженно добавляет: — Забыли? Деньги на поездку в Нью-Йорк? Меня обозвали воровкой!

— Да никто ж не поверил, — успокаивает Шейн.

Шарлотта явно настроена спорить, так что я быстро меняю тему:

— Интересно, а откуда у отправителя наши номера?

Шейн пожимает плечами.

— Школьная картотека? Все телефонные номера в секретариате. Ничего сложного.

— Значит, кто-то из школы. — Шарлотта щурится и обводит взглядом столовую. — Не иначе как плебс.

— Да ладно тебе. Не накручивай, — говорю.

Меня коробит от слова «плебс». И не только потому, что термин принадлежит Колину Джеффрису, который живет на соседней улице в Стерджисе. Если в Сент-Амброузе и есть плебс, то это я. Шейн и Шарлотта так не думают, потому что никогда не бывали у нас дома. Всякий раз, когда мы куда-то едем вместе, я договариваюсь с ними у школы. Когда мы в восьмом классе сдружились, я как придурок постеснялся показать им, где живу. С тех пор так и повелось.

Глупо, конечно. И немного странно, что друзья сами никогда не настаивали.

— Так, ребят, замяли, — шепчет Шейн, когда к столу начинает подсаживаться народ.

Рядом со мной ставит поднос Абби Лью и уже наполовину садится, как вдруг с досадой выпрямляется:

— Вот черт, забыла взять напиток. Кому-то еще захватить?

— Можешь принести мне другое яблоко? — просит Шарлотта, брезгливо косясь на лежащее перед ней. — На моем вмятина.

Яблоко совершенно ровное, только эта принцесса на горошине где угодно найдет изъян.

— Без проблем, — говорит Абби, накручивая на палец блестящие собранные в хвостик волосы. — А тебе, Трипп?

— Мне не надо, спасибо.

Шарлотта провожает Абби взглядом, затем хитро косится на меня:

— Ты ей нравишься.

— Ага, — усмехаюсь я. — Ты так про всех говоришь.

— А я виновата, что девчонки на тебя западают? — Шарлотта откидывает волосы за плечо, всем видом показывая: «Кроме меня». Похоже, от сообщения про «убийцу» она на время отвлеклась. — Кстати, пора бы уж обзавестись подругой, сколько можно грустить в одиночестве?

— Нафиг ему подруга? — встревает Шейн и тут же замирает под суровым взглядом Шарлотты. — В смысле, пусть делает что хочет. Ты же знаешь, Триппу стоит только пальцем поманить.

— Не будь дикарем, — фыркает Шарлотта, обводя глазами соседние столы. В какой-то момент ее лицо принимает задумчивое выражение. — Гм… Бринн Галлахер похорошела, ты не находишь?

Пропускаю вопрос мимо ушей. Странно: Шарлотта вроде бы самая красивая девочка в школе, а попробуй понять почему. То есть выглядит она, конечно, круто, но лично я затрудняюсь выделить что-то особенное. Другое дело Бринн, в ней все особенное: зеленые глаза, рассыпанные по лицу веснушки, волосы цвета бронзы… Вовремя одергиваю себя и громко сообщаю:

— Вот и Абби с твоим яблоком.

Шарлотта с улыбкой принимает подношение. Покрутив яблоко в руках, она надувает губы и кладет его рядом с первым.

— На этом тоже вмятина. Все равно спасибо.

Не могу ручаться за то, что бормочет себе под нос Шейн, но очень похоже на «ни хрена не угодишь».

* * *

После уроков я иду в оранжерею Сент-Амброуза и встаю в конец очереди из малознакомых детей, ожидающих мисс Келсо. Регина может и уволить, если я не запишусь в этот долбаный комитет по устройству мемориального сада.

Общаться мне тут не с кем, так что стою и прокручиваю телефон. Слово «убийца» так и не удалил — надеюсь обнаружить какой-нибудь намек на личность отправителя? Хотя бесполезно, номер скрытый. Только собираюсь стереть сообщение, как на экране всплывает другое, на этот раз со знакомого номера.

Лиза-Мари: «Все еще бегаешь по утрам, Трей?»

На мгновение закрываю глаза. Трей. Матери зачем-то понадобилось выдумать для меня свое, особенное прозвище. Значит, я утром не ошибся насчет водителя серого седана. День с каждой минутой становится радужнее.

Новое сообщение снова обращает мое внимание на экран телефона.

«Выпьем кофе после школы? Я засекла симпатичную кафешку на Мэйн-стрит».

То есть кофейню, где я работаю? Почти напечатав ответ, передумываю и стираю. Матери наверняка по барабану, где я работаю. И потом, я вовсе не обязан отвечать каждый раз, когда ей вздумается прошвырнуться по улицам Стерджиса. Ей ведь не пришло в голову предупредить меня о приезде, как поступают нормальные люди. Лиза-Мари считает, что таким образом привносит яркую искру в тусклую жизнь, которую оставила позади.

Меня же от ее выходок реально тошнит.

— Всем здравствуйте! Простите, задержалась. — В оранжерею вбегает запыхавшаяся мисс Келсо с кучей папок в руках; за ней — еще несколько учеников. — Как вас много! Спасибо, что решили принять участие в таком важном проекте.

Она открывает верхнюю папку, достает стопку скрепленных бумаг и протягивает ближайшему ученику:

— Берем по одному и передаем дальше. Я набросала план работ, как я его себе представляю, но буду рада любым предложениям. — Тут ее взгляд останавливается на мне, и лицо проясняется. — Трипп, ты все-таки пришел! Очень рада, что ты с нами.

— А как же иначе, — бормочу я, прячу голову в плечи и беру распечатку. Ни на кого не глядя, передаю стопку дальше. Меня уже достали любопытные взгляды в своей адрес — разумеется, ученик, нашедший мистера Ларкина…

— Думаю действовать поэтапно, — продолжает мисс Келсо. — Сначала составим план: какие растения посадить, может, скамейки поставить или мемориальную доску. В пределах бюджета, разумеется. После этого…

В оранжерее жарко, я расстегиваю молнию на куртке и озираюсь по сторонам. По-моему, зелени перебор. Мне не по себе в окружении растительности с того самого дня в лесу.

Стоп. Об этом не думать.

Обычно, едва воспоминания всплывают на поверхность, я заталкиваю их обратно. Сегодня трюк не срабатывает — то ли из-за духоты, то ли из-за буйных зарослей мысли не слушаются. На мгновение реальность пропадает; вокруг меня деревья со скрюченными стволами, они тянут ко мне ветки, заслоняя солнце. Я слышу крик, мысли разбегаются, а мне необходимо сосредоточиться.